Сотворение мира.Книга первая
Шрифт:
На перемене она подозвала к себе Андрея, по-матерински поправила ему ворот гимнастерки и спросила, щуря глаза:
— Ты, новенький, откуда приехал?
— Из Огнищанки.
— Как же тебя зовут?
— Андрей Ставров.
Учительница посмотрела на него внимательно и сказала:
— После уроков, Андрюша, останься, будем приводить в порядок наш класс.
Перед концом занятий Завьялов толкнул локтем Андрея и спросил, скосив глаза в сторону Екатерины Семеновны:
— А эта тебе нравится?
— Нравится, — признался Андрей.
—
— Откуда ты знаешь? — удивился Андрей.
— Екатерина Семеновна рассказывала моей мачехе, они вместе лечатся в больнице…
Когда закончились уроки, в классе остались Андрей, Завьялов, его друг, молчаливый чернобровый парень, и толстая белесая девчонка, которая все время смеялась и жмурилась, как кот на солнце. Через минуту Андрей узнал, что чернобровый парень — Павел Юрасов, сын механика, а толстая Люба Бутырина — дочь пустопольского дьякона, у которого свой сад и огромная пасека.
— Приходите к нам, я вас угощу липовым медом, — любезно улыбнулась Люба, посматривая на мальчиков.
Екатерина Семеновна вошла в класс, нагруженная кистями, карандашами, банками с краской. Она поставила все это на передней парте и подозвала к себе ребят.
— У нас в классе голые стены, — сказала Екатерина Семеновна, — надо сделать хорошие рисунки и написать лозунги. Кто из вас умеет рисовать?
— Я умею, — заявил Андрей.
— Вот и хорошо! — обрадовалась Екатерина Семеновна. — Ты нарисуешь между окнами земной шар с серпом и молотом, а Виктор с Павлом напишут лозунг. Бумаги у нас нет, придется рисовать прямо на стене. Я принесла клеевую краску, надо только подлить в нее воды.
— А я что буду делать? — осведомилась Люба.
— Ты будешь помогать мальчикам.
Люба обиделась:
— Вот еще, крепко надо! Пусть они сами делают!
Все же она осталась, и через мгновение работа закипела.
Андрей скинул полушубок, залез на парту, проворно начертил углем на стене огромный круг. Он стал искать коричневую и голубую краску, чтобы отделить на земном шаре твердь от воды, но в принесенных учительницей банках оказалась только зеленая краска.
— Ничего, — посоветовал невозмутимый Павел, — валяй зеленой, какая разница?
Андрей стал старательно закрашивать круг зеленой краской. Прикусив язык, он водил кистью по стене, забрызгал гимнастерку, измазал лицо, но земной шар все же нарисовал. Виктор Завьялов и Павел Юрасов к тому времени справились с огромными буквами лозунга: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»
Екатерина Семеновна зашла в класс, усмехнулась при виде зеленого круга, но похвалила ребят и сказала, что все сделано хорошо.
Когда Андрей вернулся домой, его встретила Тая. Марина была на заседании педагогического совета. Тая как гостеприимная хозяйка подогрела суп и соус, покормила Андрея, вымыла посуду и стала убирать комнату. Андрей зажег лампу, достал из сундука учебник истории.
— Я почитаю немного, Тая, — сказал он.
— Читай, а я буду вышивать, — согласилась девочка.
Она вынула из мешочка розовый лоскуток, присела рядом с Андреем, и в ее проворных пальцах замелькала игла. Иногда Андрей чувствовал на себе пристальный взгляд девочки. Он заболтал ногой и спросил с оттенком досады:
— Что ты все время смотришь на меня? Сказать что-нибудь хочешь?
— Да, — храбро ответила Тая, — я хочу тебе сказать про самое главное.
— Ну, говори!
Тая разгладила лоскуток на колене и, краснея, сказала;
— Андрюша, хочешь, я выйду за тебя замуж?…
— Ты что, дурочка, с ума сошла? — опешил Андрей.
— Почему с ума сошла? — рассердилась Тая. — Ты ж меня целовал в Огнищанке? Целовал. Значит, я могу выйти за тебя замуж. То, что мы двоюродные брат и сестра, ничего не значит. Мне девочки говорили, что нас могут повенчать в церкви.
Таины щеки разрумянились, черные глаза блестели. Она стала коленками на стул и заговорила с обидой в голосе:
— Ты, наверное, ждешь, чтоб я сказала, что я тебя люблю, а я хоть и люблю тебя, но никогда, никогда не скажу, потому что ты противный. Понял?
— Понял, — засмеялся Андрей. — Ты же только что сказала, что любишь.
— Ничего я не сказала, это просто так.
Она надула губы, отвернулась и, положив голову на руки, притворилась спящей. Андрей подошел к ней и, сам удивляясь своей нежности, погладил Таины пушистые волосы.
— Ложись спать, Тайка! Когда мы вырастем, то обязательно поженимся.
— Правда? — оживилась Тая.
— Конечно правда…
Пожелав друг другу спокойной ночи, они разошлись по комнатам и улеглись спать, не дождавшись Марины. В эту ночь Андрею снились Огнищанка, дед Силыч, который почему-то рисовал на земле громадный круг, а на круге росла густая зеленая пшеница…
Так началась новая жизнь Андрея Ставрова. Он добросовестно ходил в класс, на уроках сидел тихо, но по-настоящему ничем не интересовался, кроме естествознания, которое преподавал старый учитель-горбун Фаддей Зотович Турышев. Правда, Екатерина Семеновна все время хвалила Андрея за сочинения, но он так увлекся естествознанием, что ничего другого знать не хотел.
В одном из школьных флигелей у Турышева хранился гербарий, а по углам, в клетках и ящиках, сидели ежи, кролики, крысы. Иногда Андрей с Турышевым входили в этот отодвинутый в глубину двора флигелек и просиживали там до ночи.
Скоро начались проливные осенние дожди. По улицам Пустополья растеклась глубокая жидкая грязь. Пешеходы бродили в грязи по колено, а забрызганные кони, с подвязанными по самую репицу хвостами, увязали на перекрестках, как в липком болоте.
По воскресеньям, вечерами, в школе занимался хоровой кружок, которым руководил физик Адриан Сергеевич. Много раз Виктор Завьялов и Павел Юрасов пытались затащить Андрея в этот кружок.