Сотворение мира.Книга первая
Шрифт:
— Там весело, честное слово, — заверял его Виктор. — Мы познакомим тебя с такой девочкой, что ты сразу помрешь от любви.
— Что за девочка? — равнодушно спросил Андрей. — И о какой стати я должен помирать от любви? Вы же не умерли?
Виктор удивленно поднял брови:
— Как не умерли? От нас только тени остались. Ты знаешь, что за проклятая эта девчонка! За ней вся школа бегает.
— Можешь быть уверен, что я не побегу, — угрюмо сказал Андрей.
— Ха! Слышишь, Пашка? —
Флегматичный Павел, приминая черную мохнатую шапку, раздвинул в улыбке пухлые губы и промямлил невесело:
— Побежишь, Андрюша, аж пыль столбом встанет.
— Приходи в воскресенье, мы тебя познакомим с этой девочкой, — сказал Виктор. — Ее зовут Еля Солодова, она учится в нашей школе, в пятом классе, и если ты не умрешь, то я, дурак и ничего не понимаю…
Андрей ухмыльнулся:
— Можешь заранее себя считать дураком!
— Посмотрим! — зловеще сказал Виктор.
В воскресенье, как было условлено, Андрей, наспех поужинав, натянул полушубок, папаху и пошел в школу. Дождя не было. Установился тихий лиловый вечер. Тонкая корочка изморози поскрипывала под ногами. В воздухе пахло снегом, и Андрей почувствовал на разгоряченном лице трепетное прикосновение первой одинокой снежинки. Он остановился среди двора, взволнованный, радостный, возбужденный неизъяснимо прекрасным ощущением жизни, как будто слетевшая с неведомых высот снежинка впервые дала ему познать красоту и счастье того, что он живет на земле, дышит чистым воздухом, может полюбить и полюбит ту, которая станет для него самой лучшей…
Андрей вошел в класс. Адриана Сергеевича еще не было. На партах и подоконниках сидели, негромко переговариваясь, ученики. Вечер уже затемнил большую комнату, наполнил ее сумерками, только на одной стене, против окна, еще угадывались розовые, еле заметные отсветы угасшего дня.
— Это ты, Андрей? — раздался голос Виктора. — Иди сюда!
Распахнув полушубок, Андрей подошел к крайнему окну. Виктор чиркнул зажигалкой и сказал совсем тихо:
— Чего же ты стоишь? Иди знакомься! Вот Еля Солодова.
Освещенная неверным светом зажигалки, у окна стояла стройная девочка в сапожках, в синем пальто и серой вязаной шапочке. У нее было светлое, нежной белизны лицо, чуточку большой, но красиво и мягко очерченный рот, круглый капризный подбородок. Из-под шапочки, сбившись набок, свисала негустая темно-каштановая коса, повязанная лиловой лентой. Пряди слегка вьющихся волос не закрывали чистый выпуклый лоб девочки. Но самым удивительным в ней были глаза: светло-серые, с темными ресницами, с быстрым и пристальным взглядом.
— Что же вы молчите? — сдерживая смех, спросила девочка. — Меня зовут Еля, Елена… а вас?
— Он уже не может отвечать! —
Еля засмеялась, и ее звонкий, как серебряный колокольчик, смех больно резанул Андрея но сердцу.
— Нет, как видите, я не умер, — грубо ответил он. — До свидания. Зовут меня Андрей, фамилия Ставров, если вас это интересует. Желаю вам весело провести время с вашими живыми покойниками.
Он сорвал с себя шапку, шутовски раскланялся и, натыкаясь на парты, пошел к выходу. Остановился далеко от школы, в глухом, незнакомом переулке. Тут была строгая, нерушимая тишина осеннего вечера. Андрей постоял немного, злой и смущенный, но, вспомнив холодную снежинку и смеющийся рот сероглазой Ели, улыбнулся:
«Так тебе и надо…»
Когда Андрей вернулся домой, он увидел, что Марина сидит на кровати в слезах, а Тая, забившись в угол, бесцельно перелистывает книжку.
— Что ты, тетя Мариша? — испугался Андрей. — Что-нибудь случилось?
Марина вздохнула, провела мокрым платком по лицу.
— Ничего особенного, мальчик. Ты все равно ничего не поймешь…
Она поднялась с кровати, села у стола и, придвинув лампу, занялась тетрадями. Андрей пошел к себе в кухоньку готовить уроки. Через несколько минут, неслышно ступая по полу босыми ногами, к нему вошла Тая. В глазах ее застыло выражение злого упрямства.
— Ты знаешь, почему мама плачет? — прошептала Тая. — Она получила письмо от дяди Александра… Наверно, дядя Александр хочет, чтобы мама вышла за него замуж, а она боится, думает, что папа еще вернется.
— Может, твоего папы давно в живых нет, — возразил Андрей. — Сколько лет уже прошло, как он пропал!
Глаза Таи сверкнули.
— Неправда, папа жив! Только он, наверно, где-нибудь очень далеко, так далеко, что и письма оттуда не доходят.
Из соседней комнаты донеслось приглушенное всхлипывание Марины.
— Пусть плачет! — дернула худым плечиком Тая. — Я знаю, что папа жив, и буду ждать его, пока не умру…
На секунду задумавшись, Тая схватила Андрея за руку и зашептала, заикаясь, от волнения:
— Знаешь что?… Я сейчас напишу папе письмо… Может быть, почта найдет его. Завтра я сама сбегаю на почту, попрошу, чтобы папу хорошенько поискали.
Вырвав из тетради листок бумаги, она прижалась к углу стола и, прикусив кончик языка, стала писать: «Милый мой, дорогой папочка! Где ты живешь? Почему ты ни одного словечка не напишешь нам с мамой? Если бы ты знал, милый папа, как я скучаю по тебе и жду тебя каждый день, ты бы хоть одну строчечку написал, что ты жив и вернешься домой…»