Сотворение мира
Шрифт:
Ширик приступил к делу:
— Я готов профинансировать караван в Китай. Фань Чи произвел на меня впечатление, как и на моего коллегу из соседнего с землями Фань Чи княжества Вэй.
Ширик указал на своего желтого помощника, невыразительную личность с невидящими глазами, бледными, как лунный камень. Ширик был точен. Он знал, что Вэй не царство, а княжество. Когда он получал сведения, в которых нуждался — нет, которых жаждал, — то всегда узнавал правду. Если не считать Дария, я не встречал человека с таким страстным и внимательным интересом к этому миру.
— Естественно, есть трудности, — сказал Ширик, предлагая
— Множество, но они преодолимы, почтенный Ширик.
Фань Чи уже начинал говорить по-персидски, и его речь мило дополняла речь Ширика — ростовщик говорил по-персидски свободно, но с характерным акцентом. Ширик был вавилонянин, но в то время народ Вавилона избегал учиться персидскому на том не высказываемом вслух основании, что рано или поздно персы либо уйдут, либо будут поглощены более древней и богатой вавилонской культурой.
Какое-то время мы обсуждали путь в Китай. Безопаснее всего казалось идти из Шравасти через горные перевалы. Мы все согласились, что путь по морю бесконечно долог, а из Бактрии на восток не пройти из-за скифских племен. Пока мы говорили, Ширик передвигал костяшки абака с такой быстротой, что они мелькали, как крылышки колибри.
— Естественно, вести один караван не имеет смысла.
Ширик предложил нам вина в кубках из литого золота. Их блеск и великолепие резко контрастировали с запыленными табличками вдоль стен, столь похожими на необожженные кирпичи какого-нибудь мертвого города. Однако эти невзрачные таблички и позволили отлить золотые кубки.
— Допустим, караван доберется до Лу или Вэя. Допустим, другой караван благополучно вернется в Вавилон с товарами, чья стоимость окупит все расходы. Допустим, все так и будет. И все равно вероятность семь к одному, что первый караван не дойдет, и одиннадцать к одному, что второй караван не вернется в Вавилон.
Я заключил, что все это он каким-то образом подсчитал на своем абаке.
— Но я готов рискнуть. Пять поколений нашей семьи мечтали проложить путь между Вавилоном, то есть Персией, и Китаем. Мы всегда поддерживали связи с индийскими царствами. — Ширик обратился ко мне: — Ростовщик-торговец, с которым вы имели дело в Варанаси, наш важный партнер. Конечно, мы с ним никогда не встречались в этом мире, но нам удается обмениваться письмами разик-два в год и, по мере возможности, заключать сделки.
Не прошло и часа, как Ширик сформулировал мне свое предложение:
— Мы верим, что предприятие достигнет полного успеха, если вы отправитесь с караваном как посол Великого Царя в Срединное Царство. Как вы знаете, китайцы делают вид, что их империя еще существует.
— Она существует, — сказал Фань Чи, — и в то же время нет.
— Наблюдение, достойное Будды, — заметил Ширик.
Меня поразило упоминание этого имени вавилонским ростовщиком в двух тысячах миль от берегов Ганга. В мире, с которым ему приходилось вести дела, было мало такого, о чем бы Ширик не знал.
— Я также со всем смирением предлагаю вам отправиться до начала весенней кампании.
— Весенней кампании не будет, — сказал я.
Ширик улыбнулся своей тонкой, загадочной улыбкой.
— Я не могу возражать «цареву оку»! Я слишком смиренен, владыка. Но если все-таки предположить, что одновременное нападение каким-то чудом произойдет на Эретрию и Афины с суши и моря, затраты окажутся
— В этом году в Греции войны не будет. — Я уперся в своем невежестве. — Я говорил…
Я чуть было не совершил ошибку, непростительную для придворного: повторить публично содержание личной беседы с Великим Царем.
— …С командующим флотом Мардонием, да. — Ширик ловко исправил мою оплошность. — Вашим дражайшим другом после самого дорогого друга наследного принца Ксеркса, наместника в Вавилоне… Да, да, да.
Он говорил со мной, как греческий философ говорил бы с сыном своего хозяина: одновременно услужливо и дерзко, учтиво и пренебрежительно.
— Верно, — согласился я. — Я только что от Мардония. Войны не будет. Он физически не может возглавить экспедицию.
— Последнее слишком верно. Достославный Мардоний не поведет войско Великого Царя. Но война будет. Решение принято. Командование будет поделено. Я не открываю вам никакой государственной тайны, ведь если бы это действительно было важной тайной, откуда бы ничтожному Ширику из дома Эгиби ее знать? Одним полководцем будет Артафрен, сын лидийского сатрапа, другим Датис Мидиец. Шестьсот триер имеют точкой встречи Самос. Затем идут на Родос, Наксос, в Эретрию и Афины. Но вам все это известно, владыка. Вы просто изволите шутить над смиренным стариком, заставляя его выставляться дураком и рассказывать вещи, известные всем, кто присутствует на советах у Великого Царя.
Я постарался сделать вид, будто в самом деле владею государственными тайнами. В действительности же Ширик застал меня врасплох. Меня не удивило, что ростовщик может знать больше меня, но я был почти уверен, что Мардоний ничего не знал о весеннем походе, и совершенно уверен, что Ксеркс о планах своего отца не догадывался. Если сведения Ширика точны, то по неизвестным причинам греческая партия еще раз уговорила Великого Царя заняться на западе войной.
Я согласился с Шириком, что посольство должно отправиться вместе с караваном, и сказал, что предложу Великому Царю себя в качестве посла. Мы строили планы, но у меня не выходило из головы двуличие Дария. Он же обещал мне вторжение в Индию! Разумеется, Великий Царь не обязан сдерживать обещания, данные своим рабам. Однако, как сам он признал, интересы Персии лежат на востоке. Почему же он передумал?
В те дни Ксеркс любил, переодевшись, бродить по Вавилону. Он надевал широкий халдейский плащ, так что капюшон скрывал выдающую благородного перса квадратную бороду, и в таком одеянии напоминал не слишком удачливого молодого купца из какой-нибудь деревни в верховьях реки. Когда Атосса в разговорах с ним касалась этих вылазок, он отвечал:
— Если уж меня захотят убить, то убьют. Чему быть, того не миновать.
И в конце концов это его не миновало. В юности благодаря Атоссе Ксеркс никогда не оставался без опеки. Куда бы он ни шел, рядом была охрана. И тем не менее должен сказать, эти экспедиции всегда вызывали у меня беспокойство.