Соули. Девушка из грёз
Шрифт:
— Вы что задумали, — приблизившись почти вплотную, прошипела я.
Девчонки вздрогнули, одарили испуганными взглядами, а после снова переглянулись и просияли.
— Соули! — радостно прошептала Мила.
— Сестричка! — не менее радостно, поддержала Лина.
Я невольно попятилась. Нет, в самом деле страшно стало. Очень страшно!
— Эй! — Мила взмахнула рукой, подзывая слугу. Ловким движением схватила с подноса бокал с белым вином. Подумала и подхватила второй. Лина в это время налетела на другого
Не успела я опомниться, как и пирожные и один из бокалов оказались в моих руках, а мы с сёстрами очутились за колонной.
— Пей, — Мила почти приказывала.
Я нервно сглотнула и пригубила. Вино оказалось вкусным.
— Ешь! — поддержала "младшенькая".
Я вопросительно приподняла брови. Вопрос "чем?" просто застрял в горле.
Лина сообразила — забрала тарелочку, подставила так, чтобы брать удобно было. После танцев меня и впрямь мучила жажда, да и голод проснулся. Так что от добытых угощений отказываться не стала. Тем более что сёстры, прекрасно понимали моё состояние и говорить прежде чем поем и выпью, явно, не собирались.
Наконец, близняшки не выдержали.
— Соули, ты должна нам помочь! — горячо прошептала Мила.
— Нет, — тут же вклинилась Лина. — Не должна. Ты просто обязана!
Девочки переглянулись и протянули дружно:
— Ну пожа-а-а-алуйста!
Вино придало сил, и замысел сестёр уже не казался априори страшным. И я не удержалась от шпильки:
— Что, опять умертвие?
— Почти, — ответила абсолютно серьёзная Мила.
"Младшенькая" важно кивнула и пояснила:
— Госпожа Вайя.
— А что с ней? — уже понимая, чем именно мэрская дочка не угодила близняшкам, поинтересовалась я.
— Она решила захапать нашего мага! — дружно выдали девчонки. Обе говорили шепотом, но мне показалось, что от вопля даже мраморные колонны содрогнулись.
— Тише!
Я невольно схватилась за сердце и едва не расплескала остатки вина. Мила учтиво забрала бокал и впихнула в руку второй, полный.
— Что за словечки! — вмиг опомнилась я. — И что за… "нашего мага"?!
Сёстры надулись, чем снова напомнили бурундуков. И даже элегантные платья и взрослые причёски исправить положение не могли. Бурундуки — они бурундуки и есть!
— Соули, ты понимаешь, он с ней три танца станцевал! — выпалила Мила.
— Только с ней! — добавила Лина.
— Она его увести хочет!
— Отбить!
— Отбить у нас! — горячо добавила "старшенькая", а я… поперхнулась вином.
О, Богиня, ну что за балаган?
— Ну а я-то тут причём?
— Соули, ты должна помочь, — безапелляционно заявила Мила.
— Как?
— Отбей его у этой дуры. — Лина даже ногой от возмущения топнула.
— Отбей! — горячо поддержала Мила. — Ты вон какая красивая, ты точно сможешь!
— А потом, ну когда он госпожу Вайю забудет, нам отдашь… Всё по-честному.
Я так и не сообразила как быть — растеряться или рассмеяться. В итоге выбрала третье — начала злиться.
— Девочки… а вы забыли о чём мы говорили вчера? Перед обедом?
Мила сделала честные глаза и заявила:
— Помним, конечно. Но ведь папа его простил…
— Ага, — вклинилась "младшенькая". — Запрета больше нет…
О, Богиня! Они невыносимы.
— Мой ответ — нет. Не буду. И вам… не позволю.
Снова надулись. А ещё губки поджали и глазки опустили.
— А мы ей пирожные приносили, — пробормотала Лина.
— Ага, — Мила громко шмыгнула носом и брезгливо осмотрела зажатый в руке бокал. — И вино…
От просмотра полной версии театральной постановки под названием "Неблагодарная сестра", спас далёкий, басистый, совершенно пьяный крик:
— Да я… да я… да я вас всех!
Шепотки и разговоры стихли мгновенно. Отныне тишину нарушала лишь тихая мелодия флейты — музыканты… им положено быть невозмутимыми и играть, даже когда потолок рушится.
Выходя из-за колонны, я не знала, но чувствовала… и не ошиблась. Двое плечистых слуг, невозмутимо вели к выходу не менее плечистого господина Данда. Вернее как "вели"… несли — ноги отставного военного волочились по начищенному до блеска паркету, изредка дёргались в попытке найти опору, но…
— О, Богиня!
— Мда… неприятное зрелище, — сказал голос.
Я вздрогнула и повернула голову, чтобы встретиться с возмущённым взглядом чёрных глаз. Господин Райлен примирял на себя образ тётушки Тьяны, не иначе.
— Какой скандал! — тихо ахнула мамулечка.
Одновременно с ней ту же мысль высказала половина дам.
Потом родительница повернулась ко мне, сказала с искренним сочувствием:
— А ты с ним танцевала!
О, Богиня! Как хочется провалиться!
— Кстати о танцах, — тут же подключился Райлен. — Госпожа Соули, я могу рассчитывать на первые два танца второго акта?
— Нет! — выпалила я. Вышло гораздо громче, чем предписано этикетом.
Брюнет подавил улыбку и обратился к госпоже Далире:
— Надеюсь, господин Данд не успел слишком сильно повлиять на вашу дочь… — сказал и бросил недвусмысленный взгляд на зажатый в пальчиках бокал.
О, Богиня! Я же совсем забыла!
В глазах мамулечки вспыхнул неподдельный ужас.
— Анрис…
Папа в нашем разговоре не участвовал, потому что по-прежнему стоял рядом с господином Данредом. Только теперь они, явно, не поставки вина обсуждали. Кажется, господин Данред был глубоко шокирован поведением сына и господин Анрис, как человек знакомый с ситуацией — ведь наши братья тоже вдали от родительского очага воспитывались — пытался успокоить.