Соули. Девушка из грёз
Шрифт:
Я отвела взор и приняла единственное верное решение — больше на мага не смотрю. В моей жизни черноглазых брюнетов с шаловливыми губами не существует!
— О, у госпожи Фаисии новое колье, — приличным моменту голосом, возвестила я.
Мамулечка тихо хмыкнула.
— Центральный камень слишком велик. Смотрится как булыжник.
— Ужасная безвкусица, — выдавив дежурную улыбку, согласилась я.
— Отвратительная, — поддержала родительница.
Постепенно зал снова наполнился шепотками и хихиканьем. Нет, всеобщий интерес к Райлену никуда не делся,
Среди скопища восторженных глупышек чувствовала себя скверно и мысленно благословляла отца за то, что в нашей семье тема мага не просто закрыта — запрещена. И мамулечку благословляла — она так увлечённо поддерживала разговоры о декольте, рукавах и украшениях, что я даже начала забывать о несносном, невыносимом брюнете.
Всё шло довольно неплохо, жизнь налаживалась… и моя улыбка стала почти искренней, когда сердце охватила странная, необъяснимая тревога.
— О, ты только посмотри, — продолжала вещать госпожа Далира. — Они и госпожу Флёр пригласили…
Портниха, которая в силу своей профессии давно и прочно дружила с большинством состоятельных дам, выплыла из-за колонны. И всё бы ничего, но на госпоже Флёр было платье канареечного цвета. Смотрелось жутко.
— Нет, ну как она могла такое надеть? Неужели не понимает, как такой выбор подействует на клиенток?
Мама говорила что-то ещё, но я уже не слышала. Просто… просто чувство тревоги достигло пика, я невольно заозиралась, да так и застыла. Картина, представшая взору, в голове не укладывалась. Ну никак!
Они стояли в паре шагов от входа — мэр, отец и Райлен. И… беседовали. Причём беседа, судя по выражению лиц, была приятной. Потом мэра кто-то окликнул, он отвесил короткий кивок собеседникам и спешно удалился. Отец сразу посерьёзнел, Райлен тоже. Брюнет чуть наклонился вперёд и заговорил в совсем иной манере — никакой расслабленной светскости, никаких ухмылок и одобрительных кивков. Он как будто убеждал в чём-то…
Отец слушал с непроницаемым лицом, а едва маг замолчал — бросил что-то отрывистое и, судя по всему, едкое. Райлен опустил голову, но я увидела — губы скривились в усмешке. Не злой, а какой-то… горькой что ли.
И снова поднял голову и снова заговорил. В этот миг он напомнил посланника короля, который в прошлом году рассказывал на городском собрании о том, что повышение налогов — не блажь, а очень нужное, невероятно важное, и полностью оправданное решение.
После началась пикировка. Нет, внешне всё выглядело благопристойно, но я-то знаю своего папу! И именно папа поднял руку в примиряющем жесте и учтиво склонил голову, признавая правоту собеседника. О, Богиня!
— Мам, что происходит?
— Не знаю, — голос госпожи Далиры прозвучал строго. — Не смотри на них больше. Вон, лучше на госпожу Вайю взгляни.
Я послушно отыскала глазами госпожу Вайю и… тихо скрипнула зубами. Дочка мэра блистала, во всех смыслах. Подол белоснежного платья украшал широкий, едва ли не до колена, узор из искусственных бриллиантов. По краю глубокого декольте тоже бриллианты, но несравнимо меньше — просто полоска, для гармонии. На шее тяжелое короткое колье из… бриллиантов настоящих. Браслеты под стать — широкие, массивные, сверкающие. Даже розочки в причёске блестели драгоценными камнями, и совсем не терялись на фоне светлых, почти платиновых волос. В общем, выглядела госпожа Вайя превосходно, но злило другое… Ведь ясно для кого она так вырядилась!
— Господин Райлен… — голос отца прозвучал совсем рядом, и я едва не взвизгнула от неожиданности. — Позвольте представить моё семейство…
О, Богиня! Мне чудится, да?
Как во сне повернула голову, неверяще уставилась на двух серьёзных, но явно довольных мужчин.
— Госпожа Далира, моя жена, — важно представил отец.
— Несказанно рад знакомству, госпожа Далира.
Мамулечка присела в лёгком реверансе и подала Райлену руку. Брюнет учтиво поклонился, коснулся губами пальчиков.
— Госпожа Соули, моя старшая дочь, — возвестил господин Анрис.
Райлен вновь отвесил поклон, а я… я так растерялась, что не задумываясь присела в реверансе — куда более глубоком, нежели матушка — и тоже протянула руку. Поцелуй… он был подобен испепеляющему жару летнего солнца, или молнии, или… О, Богиня! Да что со мной! Я же всё взвесила и решила! Я же знаю — маг мне неинтересен! Ничуточки!
— Госпожа Соули, — оторвавшись от моей ладошки, сказал брюнет. Голос прозвучал неожиданно хрипло. А ещё он в глаза заглянул. Впервые с момента начала официального знакомства…
Когда целовал, я металась между палящим солнцем и молнией, а тут точно поняла — никакого солнца нет и в помине. Я — одинокий путник, которому не посчастливилось встретить грозу в голом поле. А молний… их не одна и не две. И все мои.
Едва Райлен отпустил ладошку… так захотелось спрятать руки за спину! Вот только этикет не позволял.
— Мила и Лина, мои младшие дочери, — представил тем временем отец.
Близняшкам руки целовать не полагалось, поэтому брюнет ограничился очень учтивым, очень вежливым поклоном.
Опять повернулся ко мне…
— Госпожа Соули, вы позволите попросить у вас первый танец?
— Простите, господин Райлен, но первый танец уже обещан господину Дюррину.
— Второй?
Этикет в таких случаях обязывал выразить сожаление и наградить просителя глубоким реверансом. На сожаление меня не хватило, а реверанс таки сделала.
— Простите, но он тоже обещан господину Дюррину.
— В таком случае, прошу подарить мне третий танец, — брюнет галантно поклонился, а когда выпрямился, во взгляде появилось нечто… не совсем доброе.