Совершенный изъян
Шрифт:
– В смысле наполовину?
Парень выпустил из ноздрей дым и глухо закашлялся, как туберкулёзник.
– Юкс порезанный будет. Ну а чё ты хошь-то? С червячком же там – все ощущения, все органы чувств. Осязание там, обоняние. – Он снова кашлянул. – Короче, можно получить ток визуал. Ну и это, аудио-монаудио.
– Этого хватит.
– Тогда…
Парень плевком затушил сигарету. Придерживая одной рукой доху, он наклонился и вытащил из-под стола пластиковую коробку. То, что в этой коробке лежало, напоминало детали от разобранного манекена – перчатка с металлическими фиксаторами
– Чего за хрень такая? – спросил Пётр.
– Хрень! – Парень обиженно поджал губы. – Это ж йен-дзынь, самый реальный! Червячок без червячка практически! К дыркам, правда, не подрубается, но духа увидишь тока так! И побазарить тоже без проблем – там и микрофон, и звук, и все дела.
– Значит, я смогу поговорить с призраком?
– Ну так! А о чём я тебе тут?
Пётр смерил шлем взглядом.
– Сам сделал?
– А то! Выглядит не ахти, конечно. – Парень любовно погладил забрало, смахивая с него пыль. – Но работает тока так. Картинка супер! Такой визуал – ты охренеешь, отец! Пространственный звук! Корпус я, правда, напечатать для него не успел. – Парень покачал пальцем моток проволоки на затылке. – Зато и отдам подешевле. Сговоримся кароч. Ну и так даже лучше! Настраиваемый размер получается!
Парень захихикал.
– Дзынь, значит?
– Йен-дзынь!
– Примерю?
– Валяй!
Вопреки опасениям Петра, шлем налез, однако батарея больно давила на затылок, а криво скрученная проволока впивалась в виски. К тому же он ничего не видел. Тяжёлая давящая темнота.
Пётр бросил дзынь на стол.
– Дерьмо какое-то! Ты меня чего, разыгрываешь?
– Да ничё я не разыгрываю! Если чё не нравится, могу поправить. Всё равно такой дзынь больше ни у кого не найдешь!
– Да уж, разве что в такой же дыре на соседней улице!
– Так и шёл бы на соседнюю улицу! – Парень бережно поднял со стола шлем и положил его обратно в коробку. – Чё ты ко мне за слайсами припёрся? Или на соседней уже послали? Да, отец?
– Ты бы повежливей, – сказал Пётр. – И ещё раз назовёшь меня отцом, зубов не досчитаешься.
– Ладно-ладно! – развёл руками парень. – Извините, дядя, я – не я, и всё такое прочее. Но какие ко мне-то предъявы? Тебе духа открыть надо – вот варик. Чё не нравится, я не пойму?
Пётр упёрся руками в поясницу и ещё раз посмотрел на валяющийся в коробке дзынь.
– Он работает хоть?
– А то нет! Тут ваще всё работает! Всё сам, – парень ткнул себя в грудь, – сам проверял! Я хлама не толкаю!
Пётр потёр глаза. Голова болела, а после вчерашней водки мутило. В спёртом воздухе магазинчика пахло табаком. Он закурил.
– Проверим?
– Тут дело такое… – замялся парень.
– Сложное, да?
– Ну как сложное – батарейка разряжена. А мне тут быстро зарядить не получится, заряжаться долго будет. Ну а чё? Придёшь домой – зарядишь, проверишь. Если чё не так, ну мало ли, я ж всегда тут. Приходи, поменяю, деньги верну.
– Я вообще не тороплюсь. Ты заряжай пока, а я пойду, пивка попью.
– Ох, отец… – вздохнул парень, но тут же осёкся и быстро взглянул на Петра. – Ладно! От сердца отрываю!
Он снова порылся в коробке и вытащил тонкую прямоугольную батарею.
– Вот! – Он гордо продемонстрировал её Петру. На чёрном пластике был налеплен стикер с мелкими иероглифами. – Самая крутая! Полгода твой дух без подзарядки прокумекает, а то и год! У меня одна ваще такая!
– Хорошо. Подключай.
Парень схватил со стола отвёртку и стал выламывать старую батарею, которая была обмотана проволокой, как паутиной.
– Ток эт те дороже будет стоить. Сам понимаешь, такой продукт. Реальный, сам понимаешь.
Парень подсоединил новую батарею и кое-как оплёл её проволокой.
– На, – сказал он, – проверяй!
Пётр недоверчиво покосился на приделанный к забралу пульт.
– И как эта хреновина работает?
– Отлично работает! Синяя – включение и выключение. Вот эта вот – снимок. Эт ваще мой джуи! – Парень брызнул слюной.
– Чего твой? И какой ещё снимок?
– Ну снимок! – Парень попытался изобразить что-то руками, и доха едва не слетела у него с плеч. – Типа зафотать духа можно. Там картофан, кстати, встроенный, и фоту потом можно, как ты любишь, считать.
Паренёк осклабился, показав тонкие прокуренные зубы
– Картофан? Карта памяти? – догадался Пётр.
– А то!
– Ладно. А остальные кнопки чего делают?
– А остальные, – медленно проговорил парень, – не работают.
– Хоть бы что-то работало!
Пётр сплюнул сигарету на пол и раздавил её башмаком.
– Эй, тут тебе не сортир! – возмутился паренёк.
– Помолчи! Значит, надеваю, нажимаю синюю кнопку – и всё?
– Типа того.
– А кристалл в кармане?
– Не, надо посмотреть на него. Вытащи и позыркай! – Парень выпростал из дохи руку и сделал вид, что рассматривает воображаемый кристалл. – И подержи в руках немного, минутку-две в день хотя б – но ток без перчаток и прочего. Он заряжается так.
– Вот же хрень!
Пётр примерил дзынь. Аккумулятор больше не давил на затылок, но вся эта конструкция выглядела ещё более расхристанной, чем раньше – забрало покачивалось, когда он поворачивал голову, криво приделанная батарейка клацала и скрипела.
– Ну же! – подгонял его парень.
Нажимать на синюю кнопку Пётр не торопился. Сердце снова замолотило.
– Да не боись ты! Не взорвётся он! Сам же хотел проверить!
Пётр стянул с одной руки перчатку и медленно поднял над головой кристалл. Пальцы с перепоя дрожали. Пётр вздохнул и нажал на синюю кнопку. Что-то больно вдавилось в глаз, и шлём раздражённо загудел, как трансформатор.
– Не взорвётся, говоришь…
Парень молчал.
Появилось изображение. Всё вокруг казалось преувеличенно ярким и чётким, как при завышенной резкости, когда цвета выгорают, и сквозь монотонную серость прорезаются острые края предметов – стен, мебели, даже лиц.