Совершенство – подводный остров
Шрифт:
Что уж тут поделаешь, если Таволгин и на самом деле, на этой планете был геронтологом, учёным. Но как такое могло происходить, если он, всего лишь, пришелец?
Невероятно, но Виктор Захарович утверждал, что родился в 1867 году, в Москве, в семье почтового служащего. Было ещё у него и две младших сестры. Но это и не столь важно. Когда пришло время, он закончил учёбу в знаменитом Ломоносовском университете. Изучал биологию, да и в целом интересовался вопросами естествознания.
Стал, со временем,
Прежде чем, обратить внимание на свойства целебных трав, на уникальные возможности обычной пищевой соды, на изучение уклада существования долгожителей, разумеется, он очень скрупулёзно изучил опыт в этом направлении индийских йогов, тибетских буддистов, алтайских шаманов, даже, североамериканских индейцев.
«Даже проходил практику в США, у колдунов нескольких индейских племён, у самых настоящих дьяволов, – сообщил Таволгин, – во времена очень опасных событий, который там происходили».
Но особых результатов в области геронтологии Виктор Захарович не добился. Это Таволгин признавал. Но в те времена ему удалось развить свою память до такого уровня, что он знал, кем и когда был в своих предыдущих жизнях. Может быть, развитая память и есть продолжение жизни. Возможно, но только в малой степени…
– Понятно. Значит, всё, именно, так и происходило, – сдержано сказал Сафаров, – как вы утверждаете. Хотя, очень трудно поверить в то, о чём вы рассказываете. Так, что же произошло потом?
– Ничего особенного. В возрасте шестидесяти девяти лет я умер. От инфаркта миокарда, проще говоря, от сердечного приступа. Обычное явление, своеобразный крест, который висит почти над каждым.
– И что?
– В принципе, ничего. Меня с почестями похоронили… Вот и всё.
Получалось, что старик – или фантазёр, или мечтатель, или обычный лгун, или, может быть, сумасшедший. Даже здесь, на Земле-42, не может угомониться. Что сейчас говорил Таволгин, просто уму было непостижимо. Ведь не может существовать в Мироздании нереальная… реальность. А если она, всё же, существует, то, получается, может стать истиной и обычный бред.
От диких откровений Таволгина молодой человек даже оторопел, прошептал:
– Зачем же вы мне такое говорите? Я же не маленький ребёнок. Или вы просто решили поиздеваться, потешиться надо мной?
– Успокойся, Алексей! Понятно, что давно уже взрослый человек, и поэтому должен стараться понять даже не совсем понятное, – нервозно сказал Таволгин.– Это ты меня совсем не уважаешь! Слушай дальше, если хочешь, конечно.
– Да я послушаю. Всё равно, времени у нас много… Целый воз и маленькая тележка.
– Не обольщайся. Возможно, сейчас каждая минута дорога.
– Я слушаю вас, Виктор Захарович.
– Прекрасно! Я же говорил тебе, что всё о себе уже помню… Я расскажу, где и кем я был, скажем так, после своей физической смерти.
– Вам самому-то это не смешно, Виктор Захарович?
– Ничего смешного в моих рассказах нет, Алексей. Надеюсь пусть не сразу, но ты кое-что поймёшь. Но, правда, пока и мне очень многое не ясно. Но наберись терпения.
– Мне ничего не остаётся делать. Я слушаю, простите, эти ваши… выдумки, – Алексей немного успокоился. – Всё равно, во время круиза не всегда есть, чем заняться. Все увеселительные мероприятия поднадоели…
– Так вот. После этого я сразу же родился, – пояснил Виктор Захарович. – Но, представь себе, я появился на свет не наследником, к примеру, какого-нибудь престола, а обычным… воробьём. Но я был счастлив. Как это прекрасно быть… воробьём!
– Сочувствую вам, – с иронией заметил Сафаров. – Если бы вы так и остались воробьём, то, скорей всего, мы с Маргаритой ни попали бы на это судно в чужом и непонятном мире.
– Кто знает, Алексей, – ответил Таволгин. – Может быть, всё оказалось бы гораздо хуже. Никогда не жалей о содеянном, но только в тех случаях, когда намеревался свершить доброе дело!
– Ничего сейчас ни доброго и ни злого я не совершаю. Меня, как вещь, как безмозглое существо, скоро доставят на какой-то остров Совершенство, не спрашивая, хочу я этого или нет. Да и вы сейчас тоже находитесь среди тех, кто безмерно рад оказаться в счастливом завтрашнем дне.
Не обращая внимания на реплики Алексея, Таволгин продолжал свой рассказ. Он начал перечислять, кем ему пришлось в этом и в других мирах появляться на свет. Приходилось ему быть лесным ручейком, два раза человеком (мужчиной и женщиной) с неладной судьбой и короткой жизнью…
Абсолютно серьёзно Виктор Захарович утверждал, что во время своего последнего существования, перед тем, как появиться здесь, на теплоходе «Дриада», он находился в образе и в состоянии камня на какой-то огнедышащей планете. При этом он мыслил и жил. Он был не совсем простым камнем.
– Возьмите себя в руки, Виктор Захарович! – сказал Сафаров. – Перед тем, как появиться здесь, там, на пустыре, у пруда, вы ничуть не были похожи на булыжник. Пенсионер, с неуёмными фантазиями в голове.
– Но мне кажется, что это происходило до того, как я был раскалённым камнем, – возразил Таволгин. – Инженером, а потом и пенсионером, на Земле-Один я стал позже.
– Удивительно, что вы не понимаете, что такого не могло быть. Ведь мы же с Маргаритой встречались не с пустым местом, а с реальным человеком.
– Наверное, этого я никогда не смогу понять, да и ты тоже.
– Вы окончательно сошли с ума, Виктор Захарович. Сейчас я понимаю только одно. Нам, троим, необходимо выбираться отсюда. Ясно, что здесь никто не нуждается в нашей помощи. Значит, нам надо как-то возвращаться на пустырь.