Совершенство
Шрифт:
Снова пытаюсь расстегнуть непослушные пуговицы, чтобы избавить Марка от одежды, шиплю и шепотом ругаюсь, пока он целует меня, беспорядочно и бестолково. Мы оба сошли с ума и каждое прикосновение кожи к коже, каждый сдавленный стон, каждое движение его умелых пальцев рождают внутри невообразимое наслаждение. Мое тело отзывается на них мучительно-сладким трепетом.
И меня словно накрывает взрывной волной, обдав жаром лицо и вышибая из легких оставшийся воздух. Только то, что я вцепилась в плечи Нестерова, словно утопающий в спасателя, не дает мне упасть и утонуть, захлебнувшись
Пока пытаюсь отдышаться и вернуться в реальность, пальцы Марка умело расстегивают молнию на платье, и оно опадает на пол бесформенным пятном. Они проникают под резинку кружевных трусиков, стягивают их вниз, позволяя соскользнуть вниз.
Марк всё еще одет и на мгновение я трезвею от легкой неловкости, осознав, что на мне остались лишь туфли. Но от того, как Нестеров смотрит на меня, замерев напротив, смущение проходит, а на смену ему приходит ощущение власти над ним. Над сильным и уверенным в себе мужчиной. Красивым, жилистым и возбужденным до предела. Моим.
Закусываю нижнюю губу и всё же с третьей попытки расстегиваю пуговицы рубашки под аккомпанемент нашего шумного дыхания, сливающегося в одно. Расстегиваю пряжку ремня на брюках и замок ширинки. Марк перехватывает мое запястье, притягивает к губам, целует в раскрытую ладонь и тянет за собой к высоким окнам. Переступаю через лежащую на полу одежду и иду следом, стуча по паркету набойками каблуков.
Там, за высокими стеклами, темно и не видно границ между звездным небом и морем с расстелившейся на нем лунной дорожкой, да краешка полуострова Шкота с огнями жилых домов.
Марк кладет мои ладони на прохладное стекло, и я на мгновение задерживаю дыхание, чувствуя, как он обнимает меня за талию одной рукой, в то время как пальцы второй скользят по телу, продолжая чувственные и порочные ласки. Они заставляют меня стонать и выгибаться, прижиматься спиной к его горячей груди. Мышцы дрожат от напряжения, когда колено мужчины протискивается между моих сомкнутых ног, заставляя развести их шире и наклониться вперед.
— Ты нужна мне, милая, — на выдохе признается Нестеров прерывистым шепотом. — С тобой тяжело, но без тебя невыносимо.
Хочу сказать, что он тоже мне нужен. Невыносимо. Нестерпимо. До боли. Но не могу вымолвить ни слова, поглощенная острыми и яркими ощущениями. То, что каждое его прикосновение со спины оказывается внезапным, делает их еще более волнующими и чувственными.
Вскрикиваю, когда он входит в меня резким толчком, заставив сильнее упереться ладонями в стекло, в котором мы отражаемся смазанными нечеткими силуэтами. От того, как он растягивает меня внутри, от этого ощущения наполненности, на мгновение теряю рассудок.
До боли сжимая пальцами мою талию, он дышит рваными рывками в такт резким движениям. Толчок. Пауза. Толчок. Мучительно и сладко. Собрав в кулак рассыпавшиеся по плечам пряди волос, тянет на себя, заставляя выгнуть спину и я подчиняюсь в экстазе.
Напряжение сводит мышцы внизу живота, стягивает тугой спиралью. Спазмы нарастают и, стоя на цыпочках, я двигаюсь навстречу его толчкам. Чувствуя, как закатываются глаза, еле-слышно шепчу:
— Быстрее…
Слышу его сдавленный
Движения становятся еще более быстрыми. Неистовыми. И я кричу, исступленно забившись в нахлынувшей эйфории, а новый хриплый стон Марка слышу приглушенно, будто издалека. Поддаюсь чувствам. И мы растворяемся в ощущениях вместе, паря, словно в невесомости.
Не знаю, сколько времени проходит, прежде чем в глазах проясняется, а звезды на чернильно-синем небе зажигаются снова. Вокруг моих горячих ладоней на прохладных стеклах запотевшие контуры. Нестеров всё еще во мне, тяжело дышит, и в отражении я вижу его силуэт с упавшими на лицо темными прядями. Его руки ласково гладят мою спину и плечи, успокаивая. Внутри расплываются приятным теплом удовлетворение и радость.
— Красивая у тебя татуировка, — бархатно усмехается Марк, и я усмехаюсь тоже.
Сейчас, глядя за окно, мне кажется, что весь мир раскинулся у моих широко разведенных ног. Что я могу всё, что угодно. Всё, что придет мне в голову. Стоит только захотеть.
Мы вместе принимаем душ, то и дело отвлекаясь на ласки и поцелуи. Между нами сейчас такая трогательная и трепетная нежность, от которой щемит где-то в сердце. Это непривычно, но так приятно, что словами не передать.
Оказывается, этот номер принадлежит Нестерову, и он иногда остается здесь, при необходимости. Выйдя из душа, заворачиваюсь в большое махровое полотенце. А когда прижимаюсь щекой к обнаженной груди Марка, лежа на двуспальной кровати, среди спутанного белья, рассказываю ему о сегодняшнем предложении Лерки.
— И что ты об этом думаешь? — его широкая теплая ладонь, лениво поглаживающая мою спину, замирает, выдавая искреннюю заинтересованность в ответе.
А я не знаю ответа. Логика и здравый смысл кричат, что такие выгодные предложения делают раз в жизни и, отказавшись, я лишусь возможности исполнить давнюю мечту. Но чувства говорят прямо противоположное, шепчут, что без Марка я не буду счастлива, где бы ни оказалась.
Но что сейчас между нами? Да, мне удалось вернуть его доверие, но надолго ли это? Что, если я откажусь от предложенной Дубининой вакансии, но и с Нестеровым тоже не буду, оставшись «у разбитого корыта», как в «Сказке о рыбаке и рыбке»?
Осознаю вдруг, что не в силах принять решение и что Марк во всех отношениях более опытный и рассудительный чем я. У меня больше нет желания с ним соперничать. И я завуалированно прошу совета:
— А что бы ты сделал?
— Нет уж, милая. Это решение и ответственность за него тебе придется принять самой.
И я бы и приняла, имейся у меня хоть какая-нибудь определенность в вопросе о том, кто мы друг другу. Знай я, что ждет нас в будущем. Уверена, что скажи Марк сейчас, что любит меня и никуда не отпустит, я, не раздумывая осталась бы с ним. Вместо этого Нестеров молчит и, решив, что утро вечера мудренее, я засыпаю на его груди, собственнически закинув ногу на крепкое мужское бедро.