Советник

Аарон Селия

Тепло исчезло. Вайнмонт отступил.

Я затаила дыхание. Казалось, вся комната перестала дышать. И затем меня охватила боль. Я не поняла, что закричала, пока звук не умер в моих легких от силы следующего удара.

— Он действительно не щадит сил. Он может стать вашим следующим Сувереном, леди и...

Я не могла расслышать слов, ничего не различала, кроме звука моей боли. Это был мой крик, выедающий пустоту внутри меня, заставляющий мои уши кровоточить. Агония, которой я никогда не чувствовала прежде, вспыхивала у меня на спине. Линии разрушения. Я чувствовала, как моя кожа разрывается с каждым его злобным ударом. Кровь

струйками стекала по моим ногам. Она ощущалась так же, как несколько лет назад, когда стекала по моим рукам. Но на этот раз ущерб был больше и не обещал освобождения от этой жизни.

Я кричала, пока мой голос не пропал, легкие больше не работали от воздуха. Тело горело везде. Моя кровь брызгала на Брианну, чей приглушенный крик пришел на смену моему.

Я не могла дышать. Я не могла видеть. Я разрушалась.

ГЛАВА 14

 

СТЕЛЛА

Мама провела теплой рукой по моему лицу. Даже в темноте я знала, что это она. Она шептала мне утешающие слова, убеждая, что боль — временная, и скоро исчезнет. Острые жала теперь были далеко. Все вокруг меня было мягким, теплым. Меня любили. Я была довольна.

Моя спина ощущалась прохладной, онемевшей. Что произошло?

Я пыталась рассказать маме, как сильно скучаю по ней, как я рада, что она вернулась. Она так давно ушла. Куда она ушла?

— Шшш, поспи. — Мама подтянула одеяло до моей талии, от чего по ногам разлилось тепло.

— Давайте, попробуйте вставить ее чуть глубже, пока она ничего не чувствует. — Теперь она говорила с кем-то другим.

После меня накрыл глубокий сон без сновидений.

* * *

Звук щебетанья птиц вытащил меня из приятной темноты. Я едва узнала стены, окна, стеганые одеяла — все проносилось у меня в воспоминаниях. Я лежала на животе.

Стряхнула сонливость и подняла голову. Мучительная боль пронзила мою спину. Я со стоном вернулась в прежнее положение.

— Стелла, — это голос моей матери? Нет. Нет, это Рене. Мама умерла.

— Рене? — я едва смогла выговорить, голос охрип.

Это трубка в моей руке?

— Я здесь. Не волнуйся. Ты хорошо поправляешься. Хочешь вернуться обратно?

— Обратно?

— Ко сну. Семейный доктор Вайнмонтов находился здесь в течение последних трех дней, давая тебе снотворное, чтобы ты могла исцелиться. Я могу позвать его, чтобы он ввел еще одну дозу, если боль тебя слишком беспокоит.

У моего мозга возникла проблема с «включением». Надо мной висела капельница и прозрачная жидкость капала в ней в неспешном темпе.

Я повернула голову, чтобы посмотреть на Рене. Ее обеспокоенное лицо вызвало ужасное воспоминание. Бал, пытки, Вайнмонт, кнутом сдирающий кожу с моей спины.

Всхлип поднялся и застрял в моем сухом горле.

Рене в отчаянии сцепила руки.

— Я позову доктора Ярбро.

— Нет, — прохрипела я.

Я боролась со слезами, хотя несколько из них сбежали и упали на мою белую подушку. Мы долго молчали. Бал воспроизводился в моем сознании как неописуемо яркий кошмар — маски, жестокость, насилие и боль. Отчетливее всего я вспомнила Вайнмонта, который первым вызвался отхлестать меня, вспомнила, как он стегал меня сильнее и сильнее с каждым ударом, пока я не отключилась от боли.

Как я могла хоть что-то чувствовать к нему? Каждый удар кнутом убил все, что искажало эмоции в моем сердце. Какая радость. Чувство предательства меня было заменено яростью, неукротимым гневом. Я добавила их в ячейку в моей груди, ту, где я прятала свою грусть. Она была полна до краев, готовая взорваться всеми негативными эмоциями, которые я ощущала. Тем не менее, я все больше копила их внутри, отравляя себя, удерживая горечь и ненависть.

Я попыталась успокоить свое дыхание. Каждый раз, когда мои легкие набирали слишком много воздуха, моя спина ощущалась, словно сейчас порвется. Рене выглядела почти такой же белой, как моя наволочка, и продолжала заламывать руки.

— Вайнмонт?

— Я его не видела. С тех пор, как он привез тебя обратно. Он был… Ну, он был в плохом состоянии. Люций и Тедди должны были с ним поговорить.

— Устал хлестать меня, не так ли?

— Нет, не так. Это что-то сделало с ним. Я не знаю.

— С ним что-то сделало, говоришь? — Я попыталась крикнуть, но слова превратились лишь в хриплый звук. Попытка заставила меня застонать.

— Я имела в виду. Я... я имела в виду... — Она резко поднялась и приблизилась, чтобы прикоснуться к моей руке.

Мне хотелось отдернуть ее, но я не посмела двинуться.

— Я имею в виду, что никогда не видела его таким. Он продолжал просить меня исправить это, вылечить тебя. Он сам попытался обработать твои раны до того, как прибыл доктор Ярбро. Не позволял никому прикасаться к тебе. Он сидел здесь с тобой и говорил, как сожалеет, снова и снова. Не уходил, пока не пришли Люций и Тедди. Только Тедди удалось достучаться до него. С тех пор я не видела мистера Синклера.

Я не могла представить себе того, что она рассказывала. Сожаление казалось совершенно чуждой эмоцией Вайнмонту. То, как он меня бил, было вторжением не только в мое тело. Он вбивался в мою душу, укореняя страх так глубоко, что я не знала, смогу ли когда-нибудь избавиться от него.

Когда я сама нанесла себе ущерб, это дало мне освобождение, шанс на забвение. Когда это сделал Вайнмонт, он еще больше отнял меня у себя самой. Каждый удар становился новым набором решеток, сжимающихся вокруг меня и держащих в плену. Если он смог со мной сделать такое, что еще он захочет сделать, чтобы выиграть Приобретение? Что потребуется, чтобы победить?

— Я знаю, что это сложно. Знаю, — голос Рене прорвался сквозь мои темные мысли.

— Знаешь? Нет, ты не знаешь. — Я убрала пальцы подальше от нее и ее теплой хватки.

Рене опустилась на колени у моей постели, оказавшись на уровне моих глаз.

— Знаю, Стелла.

Нет, не знаешь.

— Откуда? Тебя клеймили и высекали? У тебя отбирали год твоей жизни? Тебе приходилось терпеть такого человека, как Вайнмонт? — Слезы стекали, оставляя мокрые пятна на моей подушке.

Темные глаза Рене были охвачены тревогой, и в ее груди, казалось, бушевала ярость. Она сделала глубокий вдох, как будто приняла решение, и начала расстегивать свою черную рубашку, ее пальцы оказались очень проворными. Затем она повернулась и убрала волосы с затылка. Там, черным и зеленым цветом была вытатуирована та же «V», что навек была вбита в мою кожу чернилами.