Советско-Вьетнамский роман
Шрифт:
Полковник еще раз выругался и встал. Все не то. Все не так. Ребята не должны гибнуть в этой дурацкой войне. Ханой защищает всего один полк, а на штурм пойдут сразу три, имея четвертый в резерве. И первые две эскадрильи вообще не возьмут никакой бомбовой нагрузки. Никакой. Только противозенитное оружие. Нагрузятся до предела «шрайками» и ракетами «воздух-земля». Будут стрелять по всему, что подает признаки жизни, сотрут в порошок этих вьетнамцев, а за ними пойдут самолеты с бомбовой нагрузкой. Так, как по плану уничтожения Москвы. Ханой все же не Москва. В Ханое живут обезьяны, не люди. Вьетнамцы.
Хотя
Полковник выдвинул ящик стола, порылся и вынул с самого дна две фотографии. На одной – худое высокомерное лицо с маленькими усиками. Шульц. На второй – круглолицый, типично русский мужичок. Даже нос картошкой. Рузаев. Тоже мне, вьетнамцы!
Полковник взял со стола фотографию Рузаева и повертел ее, разглядывая на свет. Затем щелкнул зажигалкой и поднес маленький синий огонек к уголку. Нервы шалят. Фотография вспыхнула странным зеленоватым пламенем, круглое лицо с крупным носом съежилось и сгорело. Полковник быстро сжал кулак и высыпал пепел на ковер.
Начнем сначала. Что может применить это советско-вьетнамское сообщество? Никаких бомб в первом эшелоне. Помехи и ракеты, и быстро уйти. Бомбить будет только третий эшелон.
***
Рузаев раздавил окурок и вновь расставил самолетики. Эта война из войны армий постепенно превратилась в войну инженерной мысли. Штатовцы применили помехи – советские инженеры изобрели селектор движения цели. Американцы сделали «шрайк» – мы оснастились ловушками. То одна, то другая сторона получала преимущество, но решительной победы не добивался еще никто.
Рузаев прекрасно знал о планах холодной войны Америки против Союза. Он знал, что у американцев полностью готов и несколько раз чуть было не приводился в исполнение план атаки ядерных бомбардировщиков на Москву. Если бы не страх перед обороной и ответным ударом, они давно сделали бы с нашей столицей то же, что с японскими Хиросимой и Нагасаки.
Атака будет массированной. И на Ханой, и на Москву. Итак, что придумают американцы? Они пойдут сразу на цель? И на заходе мы их возьмем?
Нет, американцы не дураки. Первый эшелон займется подавлением его, Рузаева, полка. И второй тоже. А может быть, и третий. Авиацию ПВО, малочисленные МИГи свяжут истребители сопровождения. И что получится? Мы обстреляем первый эшелон. Пустим в них ракеты. В ответ получим тучу «шрайков». Выключимся. И останемся без ракет, которые улетят в «молоко». Или не выключимся, перестреляем друг друга, и на этом конец. А второй эшелон прорвется.
Рузаев раздавил еще окурок. Стандартные комбинации здесь не подходили. Да и не выиграл русский человек еще ни одной битвы, не применив своей знаменитой смекалки. Да, теперь это слово забыто. Смекалка! Умение взглянуть на проблему со стороны и найти совершенно неожиданное решение. Не просто думать, а смекать.
Рузаев переставил самолетики. И так, и этак выходило плохо. Ничто не помогало. Он залез в ящик стола и вытащил папку. Развязал шнурочки и вытащил большие листы. Знаменитый американский супербомбардировщик Б-52. Вид сбоку, сверху, спереди,
Рузаев посмотрел на фото, отложил его в папку и снова взялся за изучение самолета. Должны, должны у него быть уязвимые места!
Рузаев смотрел на чертежи и представлял себе армаду вот таких самолетов. Вот они летят, вот маневрируют, вот они стреляют…
Осененный догадкой, Рузаев вскочил и переставил самолетики, затем стер резинкой отметки на карте и поставил их в другом месте. Он двинул самолетики, записал ход на лист и удивленно поднял брови. Выходило неплохо. Он еще раз двинул самолетики, глубоко затянулся и задумался. На карту упал еще один дохлый москит.
Рузаев взял линейку и начал перечерчивать план. С каждым разом выходило все лучше и лучше. Когда стало совсем хорошо, а на карте лежало уже пять дохлых москитов, Рузаев глубоко вздохнул и сел писать приказ с новой диспозицией. Теперь главное было успеть. Времени мало, очень мало. Оно на вес золота.
***
Полковник Хантер закончил расчеты нового плана боя и с удовольствием затянулся дымом. Полковник следил за своим здоровьем и тщательно ограничивал количество выкуриваемых сигарет. Но эта сигарета была утренней, запланированной.
Расчеты сходились. Результат был замечательным. Полковник подготовил приказ и теперь обдумывал докладную записку, в которой гарантировал успех операции благодаря новой тактике. Вчерашний налет прошел успешно. Новый план даст результаты.
Полковник еще раз задумался. Он решил, что сам, лично поведет полк в бой, хотя давно уже не совершал боевых вылетов. Он пойдет с третьим эшелоном, чтобы видеть всю картину в целом. А пока надо менять вооружение самолетов и ждать прибытия резерва. Всего сутки. Время еще есть. Времени много. Можно подумать о победе.
***
Тревога началась перед рассветом. Получив новый приказ, майор Гора только покачал головой. На дежурстве оставались только два дивизиона, а остальные, в том числе и они, срочно перебрасывались на другие позиции. Времени отводилось так мало, что Гора понял – дело серьезное. Вьетнамцы кинулись сворачивать комплекс. Срочно мобилизовали жителей окрестных деревень – прокладывать просеки и готовить новые позиции. Несмотря на утренние часы, в джунгли шли и шли машины с оборудованием. Везли генераторы для ложных позиций. Волокли старые корпуса неисправных ракет и даже один полный, но безнадежно поврежденный комплекс. Гора, оставив все сборы на Кашечкина, помчался осматривать новые позиции.
Вьетнамцы работали бешено. Кашечкину не приходилось ничего говорить – достаточно было показать пальцем, и все делалось как бы само собой. Малограмотные, за счет упорства они очень хорошо обучались, в их полку уже был один дивизион, целиком под вьетнамским командованием.
Кашечкин поднял флажок и дал отмашку. Первый тягач выполз из блиндажа и пошел в голову колонны. Повинуясь флажкам в руках Кашечкина, комплекс четко и быстро строился в походную колонну. Счет времени шел на секунды, и они успели.