Советы по домоводству для наемного убийцы
Шрифт:
— Значит, с тех пор вы проживаете в Америке?
— Ну, в общем. Да. Именно.
Уфф.
— Но вы говорите со славянским акцентом? — не отстает от меня это чмо. Блин, куда я попал? Что он тут делает с такими способностями? Русский профессор-лингвист работает в паспортном контроле?
— Э… это довольно странная история. Мои… мои родители… мы жили в глухом лесу, там прошло все мое детство, и я слышал только их речь. А они говорили по-английски с очень сильным… э… русским акцентом.
Офицер смотрит мне в глаза долгих две секунды. Потом переводит взгляд на мой воротничок.
— Вы священник?
Определить его акцент мне не удается.
— Э-э, да. Преподобный… преподобный
Хоть стой, хоть падай.
— Но в паспорте об этом нет ни слова, — возражает хмырь. Я торчу. По-моему, передо мной сидит упертый сербский жлобина.
Он просит меня подождать и уходит. За моей спиной раздается ропот недовольных. Я не оборачиваюсь.
Через минуту он возвращается вместе с пожилым офицером в синей рубашке. Они смотрят на меня оценивающим взглядом, как пара геев, решившая сообразить на троих. Но вот пожилой произносит с тем же акцентом, с которым говорили Умник и стюардессы:
— Вы священник?
— Да.
— Что вы делаете в Исландии? Вас сюда привели дела или?..
Наконец я нахожу правильную интонацию для Игоря. Его истинную православную суть.
— Труд священника — всегда удовольствие, но, если вам так угодно, можете считать это делом.
Мои слова производят на синерубашечника должное впечатление. Окинув меня с ног до головы беглым взглядом, он протягивает мне паспорт со словами:
— О'кей. Желаю удачи.
Надо ж так лохануться. Как можно быть таким беспечным? Как я мог… Стоп. А может, все правильно? Федералы, скорее всего, уже обнаружили тело преподобного Френдли. Ну сколько у них уйдет времени на опознание? И чтобы потом они узнали, что кто-то бороздит северные моря под его именем? Считай, что тебе улыбнулась удача.
Вслед за потоком пассажиров я иду в глубь терминала по ковровой дорожке. Первый раз такое вижу в аэропорту. В домотканой тишине скрип кожаных ботинок мистера Френдли становится особенно вызывающим. Кроссовки Игоря вместе с кожанкой лежат в кейсе. Дойдя до главного зала, я задаюсь вопросом: что дальше? Подхожу к стойке и спрашиваю о рейсах на Франкфурт, Берлин, Лондон, куда угодно. Рейсы есть, отвечает мне блондинистый эльф, но все билеты проданы. Ближайшая возможность — через три дня. До Загреба через Копенгаген. Интересно, как на это отреагирует мой багаж. Я достаю Игореву карточку VISA и покупаю ему билет до страны, где родился Томислав. Мистер Френдли наблюдает за тем, как Токсич расписывается за мистера Ильича. Вдруг моя достаточно простая жизнь необычайно усложнилась. Такой многослойный пирог из разных личин.
Зрелая блондинка рекомендует мне гостиницу в городе и дает адрес.
— Отсюда всего сорок минут на автобусе, — говорит она, и я становлюсь богаче на одну улыбку. Пожалуй, три дня в стране викингов — это не так уж плохо. Хотя, конечно, три дня без оружия настроение Токсичу определенно подпортят.
Я спускаюсь по эскалатору на один уровень и прохожу через многолюдный зал, где получают багаж. Впереди два выхода: один для тех, кому нечего декларировать, и второй для остальных. Я слышу голос мистера Френдли: нет желания, пользуясь случаем, признаться в шестидесяти семи убийствах? Но я отмахиваюсь от ангелов, как от тучи москитов, каковыми, собственно, они и являются.
У выхода меня поджидает сюрприз: меня встречают. На маленьком пятачке, среди прочих, стоят жидковолосые мужчина и женщина с табличкой, на которой написано: ОТЕЦ ФРЕНДЛИ. Только тем, что я не совсем в ладу с самим собой (слишком много личин), могу я объяснить свою грубейшую ошибку: я останавливаюсь перед дурацкой табличкой. С моим пастырским воротничком! Вывод напрашивается.
— Мистер Френдли? — Женщина улыбается мне с уже почти родным акцентом.
Я
Киллер превратился в свою жертву.
— Очень рады вас видеть, мистер Френдли. Как прошел полет? — интересуется жидковолосый мужчина с сильным исландским акцентом и улыбкой, подпорченной плохими зубами.
— Хорошо, все было нормально. — Мой собственный акцент мне активно не нравится. На уроженца Вирджинии явно не тяну.
— Я с трудом вас узнала! Вы кажетесь еще моложе, чем на своем веб-сайте, — говорит женщина. С ее лица не сходит улыбка.
У меня есть веб-сайт?
— Правда? Вы… вы меня… вы его видели? — мямлю в ответ.
Блин. Ты шпион или наемный убийца?
— Да, конечно! — с готовностью подтверждает она. — В отличие от вашего телешоу.
Мать честная. У меня еще и телешоу? Вот бы глянуть.
— Не смотрели — и не надо, — говорю.
— Надо, надо! Мы очень хотим его посмотреть! — восклицают они хором, как дети в предвкушении конфет. Счастливая парочка. Милостью Всевышнего, не иначе. Кто они? Что я должен для них сделать? Научить проповедовать слово Божье под дулом пистолета? Они представляются. Имена у них невероятные. Его зовут Гудмундур (видно, сценический псевдоним), а ее — что-то вроде Сикридер [12] . Интересно, кем бы они стали в Америке? Си и Гу? Даже мое имя Томо оказалось слишком длинным для янки. Чем больше население, тем короче имена. Чем меньше население, тем длиннее имена.
12
Дословно: „больной читатель“ (англ.).
Оглядев меня, Сикридер спрашивает:
— А где ваш багаж, отец Френдли?
После короткой заминки я отвечаю:
— Божье слово — вот мой багаж.
Они хихикают, как два мультяшных хомячка. Вот уж сказал так сказал. Я чувствую себя актером, только что сделавшим важный шаг в работе над новым образом. Аллилуйя.
Вместе с мистером Френдли они минуют копов (я благословляю их взглядом) и выходят к автостоянке. На улице температура как в холодильнике. А я-то готовил себя к весне на Адриатике: палуба яхты, холодное пиво, обтянутые джинсами попки покачиваются в такт легким каблучкам, цокающим по белой известняковой плитке. О, девушки Сплита…
Увы и ах. Вместо этого я стою на парковке, покрываясь гусиной кожей от полярного холода и любуясь отражением своего альтернативного бритоголового „я“ (а что, чем не священник?) в окне серебристой „тойоты лендкрузер“, в которую я сейчас сяду и которая принадлежит двум странным типам, свалившимся на меня как снег на голову. Их внедорожник, спешат они мне сообщить, был, можно сказать, осенен присутствием великого Бенни Хина [13] . Гудмундур и Сикридер — профессиональные телепроповедники. У них своя маленькая христианская телевизионная станция под названием „Аминь“. Наш луноход, ведомый Гуд Мун Дуром, вырывается на инопланетные просторы.
13
Тофик Бенедиктус „Бенни“ Хинн— израильский телеевангелист, прославившийся массовыми исцелениями людей на гигантских стадионах, что сопровождается трансляциями на весь мир.