Совилкупление
Шрифт:
Я глубоко вдыхаю и решаю, что рай пахнет кедром и корицей. Хью.
Мои глаза распахиваются, и я запрокидываю голову, чтобы подтвердить то, что я уже знаю. Он не только все еще здесь, но и обнимает меня. Наши ноги переплетены. Одна моя рука зажата под его телом и онемела, но мне все равно.
Последнее, что я помню, что делала прошлой ночью, это как положила голову ему на плечо, пока он продолжал набирать вопросы и переходить по ссылкам. Даже не знаю, то, что ему потребовалось
Он прижимается ко мне, и впервые в жизни я чувствую прикосновение определенной части возбужденного мужчины к своему бедру. Да, это определённо то самое.
Я прочитала изрядное количество романов. Я знаю, к чему это может привести без особых размышлений. Все, что мне нужно сделать, это просунуть руку между нами и немного подбодрить его. Он бы застонал и потерял контроль. Я не принимаю противозачаточные, но у него восьмидесятилетняя сперма, так что… вот и все. Если верить любовным романам, поцелуй в шею свел бы Хью с ума. Он сорвал бы с меня одежду, предъявил права на каждый дюйм моего тела, и тогда…
Подождите, он сказал, что секс с ним может причинить мне боль. Не так главный герой в романе говорит девственнице, что боится ее дискомфорта. Нет, если чему-то из того, что он сказал, и можно было поверить, так это тому, что суперсолдат не трахался из-за того, что никто в его подразделении не знал, сможет ли женщина выжить.
Не самый удачный выбор для первого раза.
Может быть, мне не стоит трогать его член.
Я приподнимаюсь и вытаскиваю из-под Хью руку. Я встаю на ноги, когда его рука обхватывает мою все еще завернутую в одеяло ногу.
— Привет.
Я улыбаюсь и надеюсь, что он не видит, как я нервничаю.
— Доброе утро.
— Ты в порядке?
Я киваю.
— Я ничего не нашел на "Чернильницу”, но видел пометки, где говорилось, что некоторые документы можно увидеть только лично, — говоря это, он проводит рукой вверх и вниз по задней части моего бедра. — Ты бы отвезла меня в те места?
Если он пытается манипулировать мной, возбуждая, это работает. В этот момент я бы ни в чем ему не отказала. Сдавленным голосом я говорю:
— Ты довольно ласковый для человека, который не согласен на секс.
— Прости, — он смеется и опускает руку. — Так что, не могла бы ты?
Не могла бы? Я качаю головой. Нет, он спрашивает о том, чтобы отвезти его куда-нибудь. Он пускает в ход свое обаяние, потому что ему нужна моя помощь, но никогда еще мужчина не смотрел на меня так, словно я — искушение, перед которым он, возможно, не сможет устоять. Это волнует. Я прочищаю горло.
— Только не с тобой в таком виде. Если мы куда-нибудь собираемся, нам нужно купить тебе новую одежду.
— У меня совсем нет денег.
Я закатываю глаза.
—
Когда он принимает сидячее положение, его глаза сужаются. Более искушенная женщина, возможно, отвела бы взгляд, когда он потянулся, отчего его мышцы перекатились, но я даже не притворяюсь, что вид этого не завораживает.
— Я теряю уверенность в твоей способности выбрать хорошего мужчину для себя. Возможно, я не одобряю парня сверху. Что ты о нем знаешь?
Выражение его лица такое серьезное, что я начинаю смеяться. В вилке есть что-то такое, что ставит под сомнение мои привычные вкусы и заставляет меня смеяться. Хватая ртом воздух и махая ему рукой, я говорю:
— Если бы он не соответствовал твоим стандартам… что бы ты сделал? Наколол его на вилку?
Хью стонет и встает.
Я резко вдыхаю. Каждый дюйм его тела напряжен, и мое тело оживает в предвкушении. Тем не менее, я не могу перестать тыкать в него еще сильнее.
— К счастью, моя личная жизнь — не твое собачье дело.
Он подходит ближе.
— Уже закончила?
Я давлюсь смехом.
— Не твое вилочное дело.
Он кивает и поджимает губы.
— У тебя хорошо получается.
— Что?
— Флиртовать. Мне это нравится.
— Спасибо?
Он кивает в сторону моей футболки и спортивных штанов.
— Я позволю тебе купить мне одежду сегодня.
Я снова закатываю глаза. Какой джентльмен.
Он наклоняется и рычит мне на ухо.
— Если ты позволишь мне выбирать для тебя одежду. Я хочу видеть тебя в платье, — его губы скользят вниз по моей шее. — И, возможно, без него.
Дышать становится почти невозможно, когда он целует меня в линию подбородка.
— Ты говорил, что это опасно.
Поднимая голову так, что его лицо оказывается над моим, он облизывает нижнюю губу, а затем проводит языком по моей.
— Тогда тебе следует перестать смотреть на меня так…
— Как? — спрашиваю я, затаив дыхание.
— Как будто ты этого хочешь, — его рот накрывает мой. Я отдаюсь грубости поцелуя и прижимаюсь к нему, приоткрывая рот. Он требователен, но не спешит. Его руки ложатся мне на плечи, и он удерживает меня неподвижно, в то время как языком скользит у меня во рту в интимном танце.
Он поднимает голову.
Я рада, что он держит меня, иначе точно сползла бы на пол лужицей.
Мы стоим так несколько минут, прерывисто дыша. Конфликт, бушующий внутри него, ясно читается в темных глазах. Заметно ли волнение в моих? Никто никогда не был близок к тому, чтобы вызвать у меня такие чувства.
— Боже, я хочу…
— Наколоть меня на вилку? — я нервно хихикаю.
Из него вырывается смех, и он прижимается своим лбом к моему.
— Ты мне нравишься, Мерседес Хоппер.