Совилкупление
Шрифт:
Я киваю и даже не пытаюсь отвести взгляд.
Он расстегивает пуговицы, затем стягивает рубашку и вынимает ее из брюк, обнажая, к сожалению, еще один слой одежды: светло-коричневую хлопчатобумажную майку.
— Так-то лучше.
— Да, — прохрипела я.
Чем меньше на нем было одежды, тем красивее он становился. Он мускулистый, но не такой крупный, как мужчины, часто посещающие спортзал. Нет, он просто подтянутый с головы до ног. На нем нет ни единого изъяна, если не считать белого шрама вокруг
Положив рубашку поверх пиджака, он опускается на другую сторону дивана. Я поднимаю с пола одеяло, укрываюсь им и пытаюсь притвориться, что всегда так делаю.
— Какой фильм ты бы хотел посмотреть?
— Что-то произошло за этот период времени. Я хотел бы увидеть, как сильно изменился мир, и в чем он остался прежним.
— Сможешь ли ты выдержать романтическую комедию?
— Это то, что тебе нравится?
Я пожимаю плечами.
— Иногда. Я не люблю смотреть ничего грустного, потому что реальность и так часто бывает достаточно печальной.
— У тебя есть любимый фильм?
— Да, — я улыбаюсь. — Но он старый. Не такой старый, как ты. Может быть, ему лет двадцать или около того. Это мой фильм для утешения.
— Тогда я хотел бы его увидеть.
Я ищу, в каком стриминговом сервисе есть этот фильм и выбираю его.
— Он банален, но ее тоска по семье каждый раз трогает мое сердце.
— Потому что скучаешь по своей?
Я включаю фильм и откидываюсь на спинку дивана, натягивая одеяло повыше.
— Потому что не скучаю. Я всегда хотела такую семью, для которой быть вместе — самый наивысший приоритет. Мои родители — хорошие люди, но я просто как бы случайно появилась, и они проявили инициативу и ответственность, но как только я стала достаточно взрослой, чтобы жить самостоятельно, они обрадовались. Я не возмущаюсь этим — я просто хотела бы…
— Иди сюда, — говорит он низким голосом.
Я поворачиваюсь, чтобы встретиться с его взглядом.
Он поднимает руку и машет, приглашая к себе.
— Если мы собираемся смотреть фильм о том, как хочется, чтобы все было лучше, чем есть, мне тоже нужны объятия.
Он серьезно?
Если это сон, я не обязана быть собой. Я могу быть той, кем хочу. Я немного приподнимаю одеяло и подмигиваю ему.
— Думаю, это тебе стоит подвинуться.
Его глубокий смех согревает меня до глубины души.
— Как насчет того, чтобы встретиться посередине?
— Согласна.
Я немного пододвигаюсь к нему. Он немного пододвигается ко мне. Я предлагаю ему часть одеяла, и он натягивает его на нас обоих, прежде чем прижать меня к себе.
Фильм начинается, и я поддаюсь импульсу прижаться ближе. Его рука сжимается вокруг меня.
— Хью?
— Да?
— Я не хочу просыпаться.
Он глубоко вдыхает, его грудь поднимается и опускается.
— Хорошо, потому
Это заявление должно было прозвучать пугающе, но нет. Ничто не могло причинить мне, завернутой в кокон одеяла рядом с ним, боль.
— У нее плохой вкус на мужчин, — бормочет он, когда Сандра Баллок признается в любви великолепному мужчине, что ее еще не заметил.
— Он олицетворяет все, что, по ее мнению, она хочет. В этом суть. Он работает, хорошо одет, вежлив…
Хью издает звук глубоко в груди.
Во время сцены в больнице, когда семья лежащего без сознания мужчины принимает ее за его невесту, Хью качает головой.
— Лжет всей его семье? Как кому-то может это понравиться?
— Она не хотела, — защищаюсь я. — Медсестра подслушала ее. Все, что она сделала, это не исправила недоразумение. Кроме того, продолжай смотреть, это наименьшая из ее проблем.
Ему не требуется много времени, чтобы разгадать весь сюжет.
— Она плохо относится к его брату.
— Возможно, но я люблю этот фильм не за это.
Когда героиня фильма празднует Рождество с семьей своего фальшивого жениха, Хью наклоняет голову и смотрит на меня.
— Это та семья, которую ты хотела бы иметь?
Я вздыхаю.
— Разве это не то, чего все хотят?
— Я не знаю. Больше нет. Ты думаешь, любовник наверху может дать тебе это?
— Возможно, — я пожимаю плечами. — Есть только один способ выяснить.
— Украсть его почту?
Я толкаю его локтем в ребро.
— Технически это не кража, поскольку я собираюсь вернуть ему это обратно.
— У тебя сложный моральный компас.
— Я предпочитаю воспринимать это как комплимент.
— Это было не оскорбление, просто наблюдение.
Я прижимаюсь ближе и замолкаю, потому что не хочу думать ни о чем, кроме того, как хорошо не быть одной. Фильм заканчивается, и я ищу предлог, чтобы мы остались рядом.
— Голоден?
— На самом деле да.
Я встаю и машу рукой в сторону кухни.
— У меня что-то осталось от вчерашнего ужина, если хочешь.
Он следует за мной на кухню. Открывая холодильник, я осматриваю его скудное содержимое. Неужели я не могла приготовить что-то вкусненькое?
— Я не ждала гостей, так что, похоже, тебе придется выбирать между половинкой сэндвича, который я купила вчера в магазине, и соленым огурцом.
Уголок его рта приподнимается, и выражение лица смягчается в веселье.
— И почему ты еще не замужем?
Взгляд, который я бросаю на него, не уменьшает его веселья.
— У вас, сэр, устаревшие представления о гендерных ролях. Женщины больше не готовят.
Его улыбка такая чертовски сексуальная, что я с трудом вспоминаю, почему злюсь.