Совилкупление
Шрифт:
Передо мной сидит маленькая брюнетка, глаза которой такие же дикие, как и её волосы. Одежда такая мешковатая, что я мог бы спутать её с мужчиной. Несмотря на растрепанный вид, она выглядит опрятной. Я оглядываю её уютное жилище. Есть вещи, которые мне незнакомы, но шипение оранжевого кота на столе вызывает у меня ностальгию.
Собаки любят меня, кошки — не очень.
Однажды, на спор, я заплатил цирковому экстрасенсу пятьдесят центов за предсказание. Она предупредила меня держаться подальше от клетки со львами, потому что прошлое и будущее переплетены,
Я посмеялся над этой чепухой, но если женщина передо мной не лжёт, прошло восемьдесят лет с того торжественного ужина, на котором я был в Лондоне. Я сгибаю правую руку. Всё так, как было тогда, вплоть до белой линии у основания моего пальца.
Что произошло в Лондоне? Где остальная часть моего подразделения? Почему я на Род-Айленде?
Внимание возвращается к брюнетке передо мной. Она определенно не похожа на ту женщину, которую я себе представлял во время редких уединений.
— Иди сюда, — приказываю я.
Ее глаза расширяются, и она бормочет что-то невразумительное, качая головой.
Я сокращаю расстояние между нами и твердо беру ее за подбородок одной рукой.
— Мне нужно знать.
Она пытается отодвинуться, но я удерживаю ее на месте и наклоняюсь, чтобы попробовать.
В тот миг, когда наши губы встречаются, все вопросы, которые вертятся в моей голове, теряют всякий смысл. Всё вокруг исчезает, и она становится единственной, абсолютно необходимой для моего существования. Я закрываю глаза, дразня ее губы, чтобы они приоткрылись для моих, и завладеваю ее сладким ртом.
Ее руки сжимают мои плечи, и звуки, которые она издает, почти отправляют меня в рай — туда, куда она просила проводить ее. Весь этот момент кажется одновременно слишком насыщенным и невероятно недостаточным. Я отстраняюсь, сердито вытирая губы рукой.
Она дрожит, как чихуахуа, и я теряюсь в сомнениях: стоит ли извиниться или же потребовать, чтобы она освободила меня от чар, которыми заворожила.
Глава четвертая
‡
Мерседес
Провиденс, Род-Айленд
2024
Вот что только что произошло: я поцеловала плод своего воображения, и мне это действительно понравилось. Настолько, что я теперь сомневаюсь, смогу ли когда-нибудь найти кого-то еще, кто был бы так же притягателен.
Я схожу с ума.
Майк снова мяукает со стола, и я нервно смеюсь, садясь.
Если я не мертва и не без сознания, значит, это психический срыв. Я беру телефон и ищу, что делать, если начинаются галлюцинации. Первое, что предлагает интернет — вызвать врача. Возможные причины? Эпилепсия. Никогда не было в анамнезе. Болезнь Паркинсона. Я недостаточно знаю о ней, чтобы понять, есть ли она у меня. Шизофрения. Хроническое, тяжелое психическое расстройство, влияющее на то,
Ничего невероятного.
— Что это за штука? — спрашивает солдат, наивно надеясь, что я не проигнорирую его.
— Это мой телефон.
Он наклоняется, чтобы заглянуть мне через плечо.
— Это не похоже на ни один телефон, который я когда-либо видел.
Я делаю глубокий вдох.
— Я бы потратила время, чтобы объяснить тебе это, но сейчас мне нужно сосредоточиться на том, как перестать видеть и слышать тебя.
— И твоя маленькая машинка поможет тебе в этом?
— Интернет знает все, — дрожащими руками я печатаю, как остановить приступ паники. — По крайней мере, я на это надеюсь.
— Интернет? Что это такое и как он работает?
Возможно, объяснение поможет мне успокоиться. Это должен быть первый шаг к тому, чтобы галлюцинации прошли. Затем, когда он уйдет, я найду хорошего врача. Или, может быть, это одноразовое событие, о котором никому никогда не нужно будет говорить.
— Это маленький компьютер.
— Компьютер? Такой маленький?
— Да. И он связан по воздуху с компьютерами по всему миру, которые обмениваются информацией, — если мы все еще говорим о путешествиях во времени, думаю, я могу подыграть. — Из какого ты периода времени?
— Я родился в 1920 году.
Я с трудом сглатываю.
— Конечно. И тебе сейчас…
— Двадцать пять.
— Мне тоже. Не совсем. Мне двадцать четыре, а не пять, — я нервно рассмеялась и констатировала факт. — 2 сентября 1945 года. В этот день закончилась Вторая мировая война.
— Сентябрь? И она закончилось сбросом атомной бомбы?
— Вообще-то, двумя бомбами, — я морщусь, быстро ищу, как закончилась Вторая мировая война, затем поворачиваю телефон, чтобы он прочитал.
Он делает это, затем говорит:
— Еще. Что было дальше?
— Просто проведи пальцем вверх.
Он бросает на меня долгий взгляд.
Я провожу пальцем по экрану и показываю ему. Этого достаточно, чтобы он просмотрел оставшуюся часть страницы об окончании войны.
— Поищи проект ”Чернильница", — требует он.
Я хмурюсь.
— Ты слишком настойчив для плода воображения.
В улыбке, которой он одаривает меня, нет тепла.
— Сделай это.
Я ищу, затем показываю ему результаты.
— Хочешь научиться каллиграфии?
Он качает головой и рычит:
— Посмотри еще раз. В связке со Второй мировой.
— Ничего. Манхэттенский проект продолжает развиваться. Какие-то испытания атомной бомбы в Мексике в июле 1945 года.
— Покажи.
Я бросаю на него острый взгляд, который он, кажется, сначала не понимает.
Пока не понимает.
— Пожалуйста, — говорит он нетерпеливо.
Я протягиваю телефон, не уверенная, что тот просто не упадет на пол, но этого не происходит. Он читает, листает в поисках продолжения, затем дочитывает статью до конца. Он останавливается и смотрит на меня.