Совок 12
Шрифт:
Взяв канистру, я, не скупясь, почти всё её содержимое вылил вовнутрь «копейки». Протереть все места, которых мы с Вовой касались руками, отнюдь не фокус. И не лень. Однако отсутствие чьих либо пальцев, это ли не самое достоверное подтверждение дешевого блудняка? Ясно дающее понять, что совершивший на этой поляне некие незаконные действия человек, ни в грош не ставит профессионализм дежурного следователя прокуратуры? А так же приехавших с ним эксперта и опера? Дразнить подобными оскорблениями коллег, в мои планы не входило. Поэтому остатки топлива я разбрызгал там, где ступали наши с Вовой ноги. Собачку жалко, но себя еще жальче. Да и не будет инспектор-кинолог издеваться над своим бобиком. Пожарище всё спишет. В рапорте он своего
От дерева послышались характерные звуки, а потом начал доходить и соответствующий ситуации запах. Оглянувшись, я успел заметить, что висельник дёрнулся еще несколько раз и затих. Я аккуратно, стараясь не сильно измазать брюки испачканной бензином рукой, полез в карман за ключами от браслетов. Если поторопиться и, упаси господь, забыть их на самоубиенном, то далеко не все из следственно-оперативной группы поверят в предложенную мной версию. Даже с учетом того, что обмануться они сами будут чрезвычайно рады. Могу поспорить на нагаевскую обкомовскую хату, что нераскрытую мокруху на Волжский РОВД вешать не захотят изо всех свих сил. В любом случае, мне следует добросовестно подыграть коллегам. Сейчас самое главное, это ничего не упустить и самому тут не напортачить.
За следы металлизации на запястьях клиента я не переживал. В том, что с кистей обязательно сделают смывы и установят, что перед смертью Скобарь примерял браслеты, особой беды я не видел. Его и капитана Губанова подавали в розыск одним пакетом. И смерть у них наступила вполне последовательно. Ножик с пальцами Скобаря, торчащий из загривка оборотня Губанова, всё расставит по своим местам. А, если еще учесть, что местным правоохранителям два висяка с трупами нужны, как мне пуанты балерины на строевом смотре, то головой об этот дуб мне можно не биться. Ни сейчас, ни после. Мазохистов в ментовке нет. Нет их и в прокуратуре. А потому не будут местные правохранительные товарищи рыть носом землю и выискивать зацепки. Дабы опровергнуть любезно предложенный им вариант с суицидом Скобаря. Несомненно случившегося на почве его искреннего раскаяния и душевных терзаний. Непереносимых терзаний по поводу совершенного им убийства городского опера Губанова. И прокурорские начальники, и ментовские, ногами забьют любого, кто усомнится, и уж, тем более вякнет, что Скобарь не самоповесился! Лишь бы только мне самому сейчас не лохануться и не наследить здесь совсем уж по-слоновьи.
Еще раз всё, как следует осмотрев и проверив, я достал из кармана спичечный коробок.
Уходя через лес от поляны, я замечал, что вокруг становится светлее. «Копейка» за моей спиной полыхала уже по-взрослому. Совсем скоро начнут взрываться колёса и очень громко ухнет бензобак. Скорее всего, на посту эту канонаду всё же услышат. А посему, на трассу из этого недоброго леса нам с Вовой надо выезжать без промедления. Я прибавил шагу и вместе с этим вспомнил, что сегодня утром пообещал гражданке Лапиной совместную ночевку в её мягкой постели. Как-то нехорошо получилось, опять я перед хорошей женщиной провинился. Без злого умысла, но всё же… Н-да…
Глава 7
Проснулся я без будильника. Разбудила меня беспокойная суета двух неуёмных и непривычно шумно квохчущих куриц. По квартире, каждая, в соответствии с темпераментом прожитых лет, метались старая Пана и малая Лиза. До меня дошло, что это я сам дурак и кузнец своего счастья. А в данном конкретном случае, геморроя. Недальновидно вызволив вчера из бутлегерского полона пельменную племянницу, я обеспечил себе нынешнее беспокойное утро. До разума почти сразу же доскреблась мысль, что причина текущего переполоха в том, что Елизавета собирается в ненавистную школу. Не первый раз, но в восьмой класс. А Пана ей активно в этом ассистирует. С присущей столь торжественному
Как ни пыталась хитрованка откосить от посещений бурсы, от которой она уже успела отвыкнуть, профессор Левенштейн в этом вопросе встала скалой. Бывшей беспризорнице не помогли ни сиротские слёзы, ни уговоры. И вот, пропустив вчера по уважительной причине первое сентября, урюпчанка сегодня повторно в своей жизни идёт в восьмой класс общеобразовательной школы. Так сказать, вторым дублем. Поскольку первым заходом она этот рубеж одолеть не смогла, сбежав от похотливого прапорщика Витьки Барсукова.
— Я и без этой дурацкой школы умная! — вполголоса осторожно огрызалась Лиза в ответ на долетавшие из-за дверей мудрые доводы Паны Борисовны, — Вон, Лидка с Наташкой закончили свой университет, а толку-то с того? Он на них всё равно никогда не женится!
Последнюю фразу Елизавета опрометчиво произнесла, уже выходя в коридор. И Пана, видимо, её услышала. Так как тут же взорвалась перпендикулярными данной прикладной теории нравоучениями. Забивая несовершеннолетнюю балбеску неоспоримой профессорской логикой. Моего горизонтального присутствия на диване они в своём академическом диспуте самым возмутительным образом не учитывали. Буд-то бы меня здесь и не лежало. Пришлось вставать и, печально подтянув семейники, идти мимо них на водные процедуры. Сначала в туалет, а потом на омовение в ванную.
— Ты на службу-то свою не опоздаешь? — запоздало обеспокоилась за меня тётка, когда я, шагнув в коридор, наткнулся на маленькую неё и на рослую второгодницу.
— До своей службы я, пожалуй, сначала еще в больничку заеду! На всякий случай… — хмуро отмахнулся я, — А там уже видно будет. Мне, может, там бюллетень дадут! — я машинально ощупал затылок. Не так давно повреждённый на колчаковских фронтах с оголтелой преступностью.
Язык милицейского лейтенанта в быту, это почти всегда его враг. Лучше бы я молчал. Клёкот двух суетящихся индюшек относительно целесообразности получения среднего образования резко прекратился. А вся сострадательная активность спорщиц обратилась в мою сторону. Окончательно проснувшись, я понял, что спросонья упорол недопустимый косяк. Потому прибавил шагу и поспешил скрыться за дверью спасительного сортира. Не забыв защелкнуть за собой шпингалет и тем самым надежно отрезав себя от внешнего мира. И от двух вздорных баб, излишне мне сострадающих.
— Серёжа, тебе Элечка несколько раз звонила! — бестактно постучала в дверь санузла доктор наук Левенштейн. — Она очень беспокоится за тебя, ты с ней обязательно свяжись! Слышишь меня? Ты же понимаешь, что ей сейчас нервничать нельзя?
Не отвлекаясь от процесса, я так же через дверь заверил тётку в своём понимании текущего момента.
От других вопросов обеспокоенной Паны меня, очевидно, спасло школьное расписание Лизы. Когда я вышел из туалета, в квартире уже никого не было. Поэтому, зайдя в ванную, на замок закрываться не стал.
Про возможность выиграть несколько дней свободы за счет листка временной нетрудоспособности я додумался еще вчера. Аккурат, незадолго перед тем, как заснул на свежих простынях после душа. Ждать доставки очередного привета по башке от Марии Антиповны я счел крайне неразумным. Слишком уж целенаправленно эта ушлая мегера сосредоточилась на моей скромной персоне. При её злобной упёртости, ожидать от неё теперь следует самого худшего. День, от силы два и эта изрядно потасканная армянами сволочь обязательно прознает о случившемся. И в частности о том, что её коварная интрига с науськиванием на меня Губанова и Скобаря, выстрелила в пустоту. А в том, что она быстро придумает для меня новую зубодробительную каверзу, сомневаться отважится только конченый мудак. Так что, хочу я того или нет, но играть эту партию мне надлежит на опережение. В противном случае, вскорости снова придётся ехать в Рубёжку. Но уже не своим ходом и под грустную музыку Фредерика Шопена.