Совок 5
Шрифт:
У областной прокуратуры я прождал её не менее сорока минут, но попрекать, когда она уселась в машину не стал. Времени хватало и я без особой спешки тронулся в сторону дачного посёлка.
— Чья это дача? — почти с восхищением оглядывая участок и дом, спросила прокурорская служащая, — Левенштейнов?
— Моя! — скромно ответил я, — Левенштейны здесь, к моему глубочайшему сожалению, побывать так и не успели. Не ко времени Лев Борисович разболелся..
— Болезнь, особенно такая, она всегда не ко времени! — рассудительно заявила Клюйко, — Ты мне скажи лучше, каким образом ты
Эльвира всё еще жгуче обижалась на меня и даже не пыталась скрывать этого.
А ты по себе людей не мерила бы! — открывая дверь на веранду, посоветовал я прокурорше, — Это у вас, в прокуратуре, принято недвижимостью подношения принимать, а у нас в МВД люди приличные работают, они в основном устной благодарностью обходятся! Или просто деньгами берут.
Отсутствие мебели смазывало впечатление, но и внутри Эльвире тоже понравилось. Но дара речи ее лишил гудок из телефонной трубки, которую она сняла с аппарата.
— Что? Отсюда в город звонить можно? — подняла на меня глаза ошарашенная особо важная следовательша, — Откуда у тебя всё это?! — после паузы спросила она.
— Добрые люди подарили! — не стал я вдаваться в подробности, — Ты пока позвони кому-нибудь, а я скоро вернусь! — пошел я на выход, так как мои валютные запасы хранились в сарае.
Уже через полчаса мы катились в сторону города. Эльвира Юрьевна сидела нахохлившись справа и, думая, что делает это незаметно, косилась в мою сторону.
— Зря ты меня не любишь! — начал я попытку восстановить добросердечность наших отношений.
— А с чего ты взял, что я должна тебя любить, Корнеев?! — взорвалась Клюйко, развернувшись ко мне всем корпусом, — Разве тебя вообще можно любить?!
Она пыталась сдерживаться. И, если со словами у нее это худо-бедно получалось, то ее пылающий взгляд был способен расплавить пуговицы на моей шинели.
— Да как же меня не любить, Эля? — в ответ воскликнул я, даже не пытаясь генерировать искренность, поскольку я сам верил в ту, чепуху, которую нес, — Как меня можно не любить, если я такой замечательный человек! Да еще чрезвычайно умён и чертовски привлекателен?! — последние два предложения я выпалил, почти не сомневаясь в их содержании.
Эльвира Юрьевна, откинувшись к правой двери, вперила в меня изумлённый взгляд.
— Ты это сейчас серьезно? — глядя на меня, как на идиота, жалостливо поинтересовалась она.
— Конечно! — с прежним жаром воскликнул я,. — А будь по-другому, разве бы такая незаурядная женщина, как ты, снизошла бы до меня и допустила бы до своего божественного тела?
Крыть это мое пылкое высказывание мадам Клюйко было нечем и она снова умолкла.
— Соскучился я по тебе, Эля! Аж скулы сводит, как соскучился! Всё работа и работа эта проклятущая, — продолжил я жаловаться на свою судьбу-злодейку, — Напоила бы ты меня чаем, а? — закинул я удочку, заруливая в ее двор.
Ничего не ответила мне золотая рыбка. Эльвира сосредоточенно смотрела вперед и молчала.
Также, молча, она выбралась из машины и уже перед тем, как захлопнуть дверцу, она чуть мягче, чем прежде, произнесла.
— Ну чего расселся?
Всю еще недореализованную на меня злость Эльвира Юрьевна выплеснула в койке. Чаю она мне так и не налила. А вот все запасы либидо и потенции вычерпала из меня досуха. Пока я, в опустошенной полудреме валялся на постели, она, что-то весело напевая, складывала вещи в большой чемодан. В себя я пришел от того, что кто-то теребил меня за плечо. Открыв глаза, я увидел над собой на удивление веселую и добрую Эльвиру Юрьевну.
— Пора, вставай! — ласково погладила она меня по щеке, — Ты еще за Нагаевым хотел заехать! Ты чай будешь или кофе?
Хотел я чая, но попросил кофе. Из-за сегодняшней бессонной ночи и недавних интенсивных упражнений, меня не по-детски плющило. Хотелось как можно быстрее попасть в вагон и распластаться на полке.
От Эльвиры мы сначала поехали ко мне. Дома я побрился и переоделся в цивильное. И только потом мы забрали из опорного пункта Нагаева. Вова сидел на заднем сиденье и внимал моим указаниям.
— Заберешь машину и можешь до моего приезда на ней кататься! Только, чтобы аккуратно, понял? — строго посмотрел я в зеркало на сидящего сзади Нагаева.
Вова радостно заверил, что будет пылинки сдувать с авто и даже масло поменяет.
С тем мы и подъехали к обкомовским чертогам. Предстояло, как минимум два рейса до вокзала и без еще одной милицейской силы я бы не обошелся. Поклажи было слишком много, а в активе били только женщины и немощный Лев Борисович. Эльвира осталась в машине, а мы с Нагаевым поднялись в квартиру. Вова косился по стенам и углам, стараясь не показывать своего счастья, а я подгонял Пану Борисовну. Притихшего в своем ящике под роялем Ильича, я планировал доставить к вокзалу вторым рейсом.
Оглядев стены с пустыми выцветшими квадратами обоев, в тех местах, где висели портреты жены и дочери, Лев Борисович вздохнул и сгорбившись вышел в коридор. Вслед за ним, вытирая глаза платком, вышла Пана. Подхватив в обе руки по чемодану, я тронулся за ними.
— Ты здесь пока останься, — велел я Нагаеву, — Мы с тобой вторым рейсом оставшееся захватим! — и пошел на выход.
Теперь вовина дочка не отвертится от музыкальной школы, при наличии в доме рояля "Беккер" для бедной девочки это будет нереальным, подумалось мне, когда я пер вниз тяжеленные чемоданы с книгами двух непрактичных профессоров.
Если бы не Ленин и бандитское наследие, пришлось бы им мести улицы на исторической родине! Занести бы только все это через таможню! Н-да...
Глава 6
Дальнейший вчерашний день, как и предрекла Антонина, я провел под приглядом Данилина в его кабинете. Как выяснилось позже, это не было его инициативой. Держать меня подле себя ему приказал Дергачев в самый последний момент перед своим отбытием к начальнику областного УВД. Интересно, чем руководствовался в таком своём решении начальник нашего райотдела, понять я так и не смог. Боялся, что к его возвращению я ему придумаю еще какое-нибудь развлечение? Или опасался, что всё происходящее, это коварная подстава и я скроюсь от обещанного им возмездия?