Современники
Шрифт:
Павел Михайлович знал, что ему, метростроевцу, привыкшему к культуре, шуму и радостям столицы, предстоит на этот раз проходить тоннель в полупустыне. Знал, но был спокоен. Его не покидала уверенность, что здесь, на новом месте, где предстояли тоннельные работы огромного масштаба, он обязательно встретит давних друзей.
Он с любопытством смотрел на сусликов, встававших столбиком на своих кочках, на степных орлов, точно застывших в сером пыльном небе, на короткохвостых злых гадюк, поспешно уползавших с дороги, — смотрел и с приятным волнением думал о том, что он один из тех, кому выпала доля привести в
И, как всегда в волнующие часы, перед тем как начать дело, сулящее незнаемые еще трудности, человек думает о прожитом, — Павел Михайлович, трясясь в кузове грузовика, думал о своей жизни.
Писатель отмечает свой путь книгами на библиотечной полке, педагог — выпусками школьников, тоннельщик — подземными сооружениями. Немало, совсем немало было сделано Павлом Михайловичем с того памятного дня, когда в 1932 году он, совсем еще юный паренек, с путевкой Курского обкома комсомола приехал в столицу участвовать в строительстве московского метро.
О юности всегда вспоминаешь радостно. Мастер подземных работ почувствовал, как приятно забилось сердце, когда он представил себе, как в первый раз провалилась под ним клеть и он очутился в шахте, где ему отныне предстояло откатывать вагонетки с грунтом.
Откатчик, затем проходчик Павел Сергеев выдвинулся, работая в знаменитой в те дни бригаде Холода. Он стал звеньевым, потом бригадиром, потом передовым бригадиром. Как вечная памятка той юношеской поры его жизни остались для него станции метро — «Библиотека Ленина», «Площадь Дзержинского», «Динамо».
Для Павла Михайловича эти сооружения — главы его трудовой биографии, и сколько в этих главах интересных страниц!
Особенно радостно вспоминается, как проходили подземный вестибюль под площадью Дзержинского. Тут залегают тяжелые плывуны. В таких сложных геологических условиях тоннельщикам тех дней работать еще не доводилось. Проходка затормозилась, план срывался.
Тогда руководители московской партийной организации собрали строителей в двух соседних залах: в одном — опытных инженеров, в другом — старейших тоннельщиков, заслуженных мастеров подземных работ. Собрали и по очереди спросили, можно ли, стоит ли продолжать здесь работы.
Некоторые осторожно заявили, что лучше, пожалуй, перенести станцию в другое, более благоприятное в геологическом отношении место. Рабочие, у которых был большой запас накопленной за многие годы производственной мудрости, дружно высказались за преодоление плывунов.
— Партия прикажет — к центру земли пройдем! Нет таких трудностей, которых советский человек не мог бы преодолеть, если он того очень захочет! — волнуясь, говорил с трибуны один из старейших тоннельщиков Метростроя.
Было решено продолжать работу именно здесь. Станция на площади Дзержинского была введена в эксплуатацию даже досрочно. Случай этот, и в особенности слова старого проходчика, Павел Михайлович, тогда еще юный комсомолец, запомнил навсегда.
Когда потом, работая на метро, Павел Михайлович сам воспитывал зеленую молодежь, приезжавшую из колхозов, приходившую из ремесленных училищ, он всегда рассказывал новичкам об этом случае и любил в заключение козырнуть фразой:
«Партия прикажет — к центру
Война застала Павла Сергеева в столице, на стройке третьей очереди метро. В затемненной Москве, над которой по вечерам, как сонные, неповоротливые рыбы, плавали аэростаты, подземные работы шли полным ходом. Даже в самые тяжелые дни, когда в Подмосковье фашисты уже бетонировали площадки, чтобы с них стрелять из дальнобойных орудий по столице, москвичи думали о будущем, продолжали прокладывать подземные пути, строить дворцы новых станций, богато украшая их мрамором, лепкой, керамикой. В этом проявилась непоколебимая вера советских людей в свою победу, в торжество коммунизма.
Но враг подходил к столице. Проходчик Сергеев стал требовать, чтобы его послали на фронт. Наконец он добился своего: его мобилизовали и как опытного строителя использовали по специальности. Он стал бригадиром военных строителей, укреплявших Волоколамское шоссе. Тут ему, привыкшему к нерушимой тишине подземных шахт, пришлось работать сначала под бомбами и обстрелом с воздуха, потом в грохоте артиллерийских разрывов.
Москвичи — мужчины, женщины, подростки — укрепляли подступы к своему городу. Они продолжали работу даже тогда, когда среди рвов и еще не застывшего бетона казематов рвались не только снаряды, но уже и мины. Павел Михайлович руководил строителями и в то же время сам копал землю, вязал металлическую арматуру, сколачивал опалубку, заливал бетон. Работал — а рядом лежали старенькая винтовка с затвором, бережно обернутым носовым платком, чтобы не запорошило песком, и пара гранат на случай, если врагу удастся прорваться сквозь передовые цепи и огневой заслон артиллерии.
Суровое, славное было время! И хотя от всего созданного в те дни Павлом Михайловичем и его бригадой остались сейчас лишь неясные, уже запаханные холмики и канавки, он любит вспоминать эту короткую страницу своей биографии.
Работая на строительстве укрепрайона, Павел Михайлович тосковал о родном метро. Но когда враг был разбит под Москвой и откатился на запад, метростроевцу сказали: нужно восстанавливать шахты Московского угольного бассейна. Не переставая мечтать о возвращении на метро, Павел Михайлович беспрекословно отправился в Мосбасс восстанавливать шахты, добывать для столицы уголь. Шахтеры, наверное, и сейчас поминают добрым словом начальника участка Сергеева, большого знатока тоннельного дела и мастера подземных работ…
Так, перебирая в памяти свою жизнь, Павел Михайлович ехал по незнакомой степи на новое место работы. Там, в Мосбассе, он считал дни, когда по окончании восстановления сможет вернуться в столицу, к привычному делу, которое полюбил с юности.
Но вот от друга пришло письмо. Друг сообщал, что в степи, на водоразделе, проектируется прокладка русла большой подземной реки. Работы предполагались, судя по письму, большие, сложные, небывалые. Друг ехал туда. Павел Сергеев долго раздумывал над письмом и не выдержал. Он, как шутили товарищи по шахте, «заболел новой стройкой». Мечта вернуться на московское метро не то чтобы угасла, а как-то потускнела, отодвинулась назад, как дело, с которым можно и не торопиться. Ведь в столице много хороших тоннельщиков. Там же, в степи, где все только начиналось, наверно позарез нужны пара умелых рук и голова, хранящая немалый опыт.