Современный румынский детектив
Шрифт:
— То-то! Пошли!
— Будь начеку, ни единого слова, слышишь?! Как открыл рот…
— Так тюрягой и несет. Понял, дядя.
— Главное, не улыбайся! Не показывай зубы.
— На них что — написано" вор"?
— Написано, Димок. На выбитом… Димку стало не по себе.
— А что, если подождать тебя тута?
— Брось.
Деревня обняла дорогу, расстелила по обочинам ковры нарциссов и незабудок, поставила цветущие абрикосы и белолицые дома с голубыми
Перед сельсоветом иссохший — одни узлы — старик терпеливо и заботливо, не оставляя ни единого окурка между камнями, подметал улицу. На нем была заношенная шапка, застегнутая доверху полотняная рубаха, грубошерстная жилетка и залатанные сзади шерстяные шаровары.
— Доброе утро, дед!
Тот приставил ладонь к уху:
— Ась?
— Доброе утро, повторил Профессор несколько громче.
— Доброе!
Дед говорил с хрипотцой. Слова заглушались непрерывным астматическим хрипением.
— Что ты тут делаешь? — Ась?
— Что ты тут делаешь! Дед опять взялся за метлу.
— Щекочу камни!
Димок прыснул со смеху. Профессор спросил, срываясь на крик:
— Есть кто в совете?
Дед присел на скамейку, сооруженную под забором, развернул платок величиной с простыню, вытер лоб, затем заросшие щетиной щеки, затем нос.
— Как не быть? Все до единого: и председатель, и агроном, и…
— Так закрыто же!
— Ась?
— Замок висит!
— Дак трудятся добрые люди. Уж дважды музыкантов меняли…
Димок прислушался. Из дома доносились пиликанье скрипки, свист, голоса. Через черный ход непрерывным потоком несли отборные яства: барашков на вертеле, пироги, фляги с вином. Шел пир горой.
— Чокаются с ахтерами, бо вчерась был тиатр…
— А тебя не пригласили? — Ась?
— Не звали?
— Как же, звали…
— Так чего стоишь на улице?
Дед достал потертую пачку сигарет, выбрал одну и послюнил.
— Звали отгонять от окон народ. Дурачье необразованное… Замест того, чтобы радоваться, раз господа артисты оказали им честь, ругают председателя, что пропивает кооперативное добро.
— А он-таки пропивает? — Ась?
— Пропивает?
— Избави боже, возами тянет.
Беглый просветлел. Ему нравился дед. А тот курил, изучая их из-под бровей.
— А вы к нам по какому делу? Профессор рассказал об их беде, добавив:
— Мы собиратели фольклора… — Ась?
— Песни собираем, пословицы…
—
— Подождем.
Они сели на скамейку. Дед протянул пачку сигарет. Челнок вытащил одну, увидел, что это" Национальные", и положил обратно.
— Не нравятся, парень?
Вор улыбнулся по — жеребячьему, косо, чтобы не выдать отсутствие зуба.
— Не очень…
— А какие ж ты куришь?"Снагов", "Амирал"…
Старик вытащил другой платок, с узлом, развязал его не спеша и протянул вору монету в 25 банов.
— Получи, сынок, разницу, чтоб не оказаться в убытке. Силе посмеивался. Димок чуть было не отбрил деда на воровском жаргоне — едва сдержался,
— Вот — вот ужо придет Митрий-то. — Старик хмыкнул. — Стало быть, он подумал, что вы родня председателю, раз спер одеж — ДУ-
— А что у них? — Ась?
— Чем не угодил ему председатель?
— Война у них! С осени судятся… хочет доказать свою правоту. Как вы считаете?
— Кто его знает… — Ась?
— Не знаю, деда!
— Верно, неоткуда вам знать. — Дед уселся поудобнее, — Все заварилось из-за повозки кукурузы, что Митрий увез с кооперативного поля. Только въехал он в село, откуда не возьмись— председатель. Ты, говорит, вор. А сторож несогласный. Чуть не подрались. Дальше — больше, дошли люди до суда. — Дед посмотрел на беглецов ясным взглядом. — Вы как полагаете? Кто выиграет?
— Как тебе сказать, раз попался с поличным… — Ась?
— Это называется кражей общественной собственности.
— А он говорит — нет. Всем доказывает, что имеет на руках доказательство.
— Какое доказательство?
— Уездную газету. Там, люди добрые, черным по белому напечатано, что наши собрали весь урожай к первому октября…
— Ну и хорошо.
— Так-то оно так, а только Митрий загрузил повозку пятнадцатого, две недели спустя… Тоись негде ему было красть.
— Ишь, чертяка! — удивился Димок.
— Зараз в Бухаресте судятся. Вы как считаете?
— Мне кажется, полевой сторож умышленно добился суда, — заметил Профессор.
— Я тоже так думаю. — Дед вздохнул. — Правда — она завсегда как шило из мешка, Пущай отвечает тот, кто начальству набрехал!
— А если у него рука… — усомнился Челнок.
— Есть рука. Двоюродный брат в прокуратуре.
— Ну, все ясно!
— Им сейчас тоже занялись…