Современный румынский детектив
Шрифт:
— До встречи на том свете!
— Типун тебе на язык!
Грузовик шел на полной скорости, тормоза стонали на поворотах.
Беглый приподнял крышку:
— Димок!
Вор высунул голову:
— Что, кляча, дрейфишь?
— С этим водителем прямым ходом попадем в больницу!
— Это бы еще ничего. Как бы не попасть туда, где нет ни боли, ни печали, ни вздоха, — пропел Димок.
— Брось свои глупости. Я постучу ему в окошко.
— Ты что, сдурел? Мы еще не выкарабкались,
— Как бы не было слишком поздно!
Грузовик притормозил, и беглецы исчезли под крышками. В кузов влезли два торгаша с множеством корзин. При виде гробов они по — христиански перекрестились:
— Да будет им земля пухом!
Уселись сзади и заговорили, уверенные, что их никто не слышит.
— Смотри у меня, гусей по восемьдесят, не дешевле!
— Не беспокойтесь, батя!
— Как не беспокоиться? Запрашивай сто, чтоб можно было уступать. И при сдаче не опростоволосься. Сначала давай 5 леев…
— Да знаю, знаю! Пока шарю по карманам, покупатель, может, и забудет….
Старик, поглядывая на гробы, проговорил, качая головой:
— Вот она какая, жизнь! Стараешься, гребешь себе, а вот с чем уходишь! С четверкой досок… Яйца пусти под конец, слышь, Нелу, когда на рынке поредеет. Начни с лея с полтиной… А ну, глянь, тама ли они?
— Тама.
— Да не яйца, дурак! Покойники.
— Что ты, батя! Упаси меня господь!
— Глянь!
— Да ни за что на свете! Тшшкэ глянул и глаз лишился, теперь милостыню просит.
Старик посмотрел на него с презрением:
— Материна школа! Набожный!.. Болван!
— Болван? А с Прибэу из Чокэнешть что было?
— А что было?
— Поспорил, что пойдет ночью на кладбище и воткнет нож в тещину могилу. Ведьма мучила его и после смерти, на себя не похож стал человек.
Глаза старика заискрились интересом.
— Подумать только! Ну и что?
— Тьма была — хоть глаз коли. Он выдул для храбрости пол — литра сливянки и подался.
— Один?
— Один. Наутро парни должны были увидеть воткнутый в могилу нож, и тогда Прибэу выигрывал. Так они нашли его самого, седого и полоумного.
— Попиты!
— Помешался со страху. Как он нож воткнул, так послышался стон. Он — удирать, а тут его за полу кто-то держит…
— Тьфу ты, нечистая сила!
— До сих пор гниет в больнице.
Димок только посмеивался. Он тоже слышал эту историю: парень воткнул нож в полу собственного пиджака…
Шальная мысль стукнула ему в голову. Он потихоньку приподнял крышку, высунул руку и похлопал торгашей по коленям.
Они обомлели, волосы у них встали дыбом. Увидев высунутую из гроба руку, они с воплями перемахнули на ходу через борт…
В боку горы неприветливо зияла
Уже больше четверти часа Силе тер две палочки в надежде добыть огонь. Малый наблюдал за ним с деланным равнодушием. Они промокли до нитки, холод давал о себе знать все сильнее. Когда Силе, матерясь, бросил наконец палочки, Челнок вытащил из кармана спички.
— Попытай этим способом, петух. Силе позеленел:
— Что ж ты, прыщ, мучаешь человека?
— А ты не просил…
— Черту ты душу продал, Митря! Вор улыбнулся:
— Я целиком ему продался!
Они разожгли костер. Языки пламени жадно поглощали тьму, цепляющуюся за стены. Беглецы огляделись. Пещера была низкая, сужающаяся к входу, в случае надобности она могла приютить три — четыре человека, не больше. Дым уходил в щель, увлекаемый дыханием горы.
Димок обшарил корзины торгашей. Он поклонился Силе:
— Что прикажете подать?
— Что посоветуете?
— Овечью брынзу, печеные яйца и гуся на вертеле… Одежда подсохла, от костра шло приятное тепло, провизии
было вдоволь. Димок смаковал приключение в кузове:
— Сколько живу на свете, не видал таких патретов!
— Чумной ты, Митря!
— Как из пушки вылетели, головами вперед, слово чести! Они хохотали до слез.
— Как бы не повредились, бедняги…
— Куда там! Рванули через поле, не разбирая дороги! Во здорово, если мусора возьмут их вместо нас…
— Пускай и они переночуют в отделении.
Димок задыхался от хохота, держась руками за живот. Силе хлопнул его по спине.
— Эй, малый! Слышь, Митря! Гляди, помрешь со смеху! Димок зажарил трех гусей. Умял одного как одержимый,
запихивая в рот обеими руками. Набив брюхо до отказа, он привалился на бок.
— Гляди, я как на седьмом месяце…
Силе бросил кость в огонь и вытер руки о порты.
— А ты обжора.
— Занятие-то — ничего!
— Привык, видать, у матушки…
— Там мне одни кукиши доставались.
Димок ковырял в зубах ногтем мизинца. Профессор откопал на дне кармана окурок. Они выкурили его, затягиваясь по очереди.
— Так, говоришь, чуть было не забил тебе баки Каиафа?
— Надо признать, он был бесподобен!
— Чепуха! Я ж его раскусил! За версту чую продажу! — Как?
Димок улыбался огню. Ответил не сразу:
— Нечистый поддевает меня рожками: "Внимание, Димок, мой мальчик, это Каиафа!"А почувствую укол рожек — все! Ушки на макушке. Как ушел из исправительной…