Современный шведский детектив
Шрифт:
— Грандиозное бедствие, — ответил репортер. — Но мне удалось сделать потрясающие снимки, особенно в Скуге. Там над самой высокой плотиной уровень воды поднялся до ста семидесяти сантиметров. Я только что оттуда…
Но его уже никто не слушал. Кристер Вийк быстро усадил свою спутницу в машину, и они помчались в затопленную Скугу.
Они почти не разговаривали, пока равнина не осталась позади и дорога не пошла круто вверх, на север, по лесистым горам.
Но и тогда их краткие замечания вертелись вокруг одного и того же.
— Снег, — сокрушалась Полли. — В лесу под елями еще лежат большие сугробы. Значит, вода будет прибывать.
— Да, — согласился комиссар Вийк, — нечего и надеяться, что все уже стаяло.
— Хотя теплая погода установилась уже давно, — сказала Полли. — Просто небывалая теплынь. Того и гляди растаешь на солнце.
— Но и снег в этом году тоже небывалый. Метеорологи говорят, что в Бергслагене никогда не было такой снежной зимы.
Нетерпение Полли росло, и, когда черный «мерседес», вынырнув из лесов, устремился вниз, в котловину, где лежали город, озеро и церковь, она взмолилась:
— Скорей! Неужели ты не можешь прибавить скорость?
— Могу, только не стану, — отвечал он с возмутительным хладнокровием. — Если уж мне суждено быть задержанным за превышение скорости, то отнюдь не там, где я играл в детстве. Видала нашу скромную речушку? Вон как вздулась — всю ложбину залила вместе с заводом.
Но Полли сидела, закрыв глаза и сцепив руки. И потому не видела непривычного зрелища, открывшегося с верхней точки Блекслагаребаккен. Нижняя часть этой улицы «впадала» в покрытую гравием набережную озера, по которой любили прогуливаться горожане. Вернее, так было раньше.
В эту субботу набережной для прогулок не существовало. Все было затоплено. Темно-серая, с ржавыми разводами вода подбиралась к городу, к виллам на Хюттгатан.
— Скверно, гораздо хуже, чем я ожидал, — пробормотал ошеломленный комиссар.
Его волнение было понятно. На Хюттгатан стояла красивая коричневая вилла его матери, а рядом с ней забавный розовый дом, который теперь должен был достаться наследникам Альберты Фабиан.
Комиссар резко затормозил в нескольких метрах от новой, грозно надвинувшейся линии берега. Полли испуганно открыла глаза и тотчас распахнула дверцу машины. Схватив с заднего сиденья пальто и дорожную сумку, она помчалась к розовой вилле, даже не простившись и не поблагодарив комиссара.
Он только потом сообразил, что не спросил у нее, живет ли кто-нибудь в доме, кто ее встретит и позаботится о ней. Дав задний ход, он снова остановил машину и прислушался.
В предвечерней тишине прозвучал резкий и нетерпеливый женский голос:
— Как хорошо, что ты приехала! Если плотина в Нурете не выдержит напора воды, придется с веранды все уносить. Я просто ума не приложу, что делать с роялем.
Елена Вийк приветствовала сына гораздо сердечнее, но смысл ее приветствия был примерно тот же.
— Слава богу, ты здесь! Явзяла напрокат насос для подвала, но понятия не имею, как им пользуются. Все, кто хоть что-то смыслит в этом деле, строят заградительные насыпи или работают на плотине в Хаммарбю.
— А я думал, что самое критическое положение на плотине в Нурете, — сказал комиссар, целуя мать.
— Всюду плохо, — вздохнула она. — Надень резиновые сапоги, я тебе покажу, что у нас творится.
Вскоре он с изумлением обнаружил, что весь берег возле их дома залит водой. Волны через забор захлестывали в сад, лизали корни яблонь и слив. Газоны, клумбы с тюльпанами, купы розовых кустов — все было затоплено водой.
— Бедная мама, — огорчился комиссар. — Твои любимые розы! Но ты не отчаивайся. Все-таки наклон у нашего сада довольно крутой, дом прочный, и фундамент пока что над водой. Иди отдохни, а я займусь насосом.
Едва он успел разобраться с насосом, который должен был откачивать воду из подвала, как прибежал запыхавшийся Берггрен.
— Наконец-то ты здесь. А я хотел проверить, помогает ли кто-нибудь фру Вийк. Слава богу, у вас все в порядке.
— Тяжко? — спросил комиссар. — Редкий случай: ты еле дышишь и даже не скрываешь этого.
Эрк Берггрен вытер лоб под светлыми вьющимися волосами.
— Со стихией мне еще не приходилось воевать. Четверо суток не ложился. Пожарная охрана, муниципалитет, электростанция, полиция — все на ногах. Теперь главное — выдержат ли плотины.
— В Нурете?
— Прежде всего там. Эта плотина регулирует приток воды из Растэльвы и северной части округа.
— Кому она принадлежит?
— Государству. Но винить там особенно некого. Поток хлынул с такой силой, что просто не успели вовремя открыть затворы, и вода проложила себе другие пути. Теперь под угрозой и сама плотина. Если она не выдержит…
— Вода в озере поднимется, это ясно. Насколько она может еще подняться?
— Приблизительно на метр, — уныло ответил Эрк Берггрен.
Оба посмотрели на узкую полоску фундамента, выступавшую над водой.
— Пошли в дом, выпьем кофе, — предложил комиссар Вийк. — Я хотел расспросить тебя про Альберту Фабиан.
— Про Альберту? Боюсь, мне не успеть…
— Ничего, успеешь, тебе даже полезно ненадолго забыть о наводнении.
На кухне у Елены Вийк Эрк Берггрен жадно глотал горячий кофе со свежими французскими булочками.
— Говоришь, забыть о наводнении? — вдруг сказал он. — Пожалуйста. Могу переключиться на печи, березовые дрова и угарный газ. Это тебя устраивает?
— Что ты имеешь в виду? — удивилась фру Вийк. — Кристер, о чем он говорит?
— Он нам сейчас расскажет подробности следствия, на котором ты, мамочка, выступала свидетелем. Меня интересуют результаты опроса свидетелей и заключение судебно-медицинской экспертизы.
— Ясно, — сказал Эрк Берггрен. — Но смерть Альберты не вызывает у нас никаких подозрений. Правда, точное время смерти установить трудно. Мы считаем, что она затопила печку в спальне после девяти вечера, поговорив по телефону с твоей матерью. И легла читать воспоминания Лив Ульман. В полночь, согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, она отложила книгу, закрыла вьюшку, погасила свет и уснула.