Современный шведский детектив
Шрифт:
Но Полли была настроена мрачно.
— Даже если такой день и придет, я все равно останусь ни с чем… Тебе помочь?
— Да, пожалуйста. Нужно подать в гостиную кофе. Вот-вот приедет Лиселотт Люнден.
Подавив вздох, Полли пошла в столовую за дорогим датским сервизом. В дверь позвонили, и сначала в холле, а потом совсем рядом, в гостиной, послышался голос пастора Люндена, рассчитанный на более просторные помещения, чем обыкновенная вилла. Толкнув ногой, дверь гостиной, Полли осторожно
Мужчина в полицейской форме принял у нее из рук поднос, и только тогда Полли сообразила, что пришел старший полицейский Берггрен, а не фру Люнден.
Эрк Берггрен был почти двух метров росту и довольно плотного сложения. Лицо полное, голубые глаза, обращенные к ней, глядели спокойно и доброжелательно.
— Здравствуй, Полли, — мягко сказал он. — Прими мои соболезнования. Куда поставить поднос? На столик перед диваном? — И продолжал, вновь обернувшись к пастору — Я уверен, это займет немного времени. В Линчёпинге обычно не тянут. Раз она скончалась от угарного газа, чтобы подтвердить это, достаточно короткого осмотра.
— Когда точно она умерла? — спросил Еспер, который тоже сидел в гостиной.
Рядом с белокурым и могучим Эрком его ровесник Еспер Экертод выглядел долговязым и тощим. К тому же Есперу не хватало берггреновского спокойствия и уверенности.
— Доктор Северин предполагает, что смерть наступила утром, часов в шесть или семь, — сказал старший полицейский.
— Когда же Альберта закрыла эту злополучную вьюшку?
— Трудно сказать, — признался Эрк. — Мы думаем, около полуночи. Согласно показаниям Елены Вийк, фру Фабиан затопила печку не раньше девяти вечера, и топилась она, выходит, совсем недолго.
Задумчивым взглядом он обвел уютную, красивую комнату, где изобилие цветов и книг сочеталось с забавным смешением красок и стилей. Угол занимали два одинаковых дивана позднего рококо, обитые красным шелком. Перед телевизором зеленое кресло в современном функциональном стиле мирно соседствовало с другим — старинным креслом без подлокотников, обтянутым гобеленом. А цветной телевизор стоял возле антикварного бюро 1779 года с клеймом Георга Гаупта.
— Странно, что Альберта так небрежно обращалась с печкой, — сказал Берггрен. — Она ведь прекрасно знала, как опасно топить на ночь, глядя и слишком рано закрывать вьюшку.
Полли Томссон покачала головой.
— Ничего странного тут нет. Иногда Альберта бывала до крайности небрежна… и нетерпелива. Топить она вообще не любила. Лишняя возня, говорила она. Сиди и жди, пока прогорит, а если заснешь и оставишь трубу открытой, утром в доме будет лютый холод.
Полли закусила губу и осеклась, но Эрк понял, что сказала она не все.
— Значит, это не первый раз? — мягко спросил он. — Значит, уже случалось, что фру Фабиан закрывала печку раньше времени, особенно если хотела спать?
— Да случалось.
— А ведь позавчера вечером Мирьям Экерюд заезжала сюда, — задумчиво сказал Эрк. — Вероятно, она последняя видела Альберту Фабиан в живых. Ты-то сама уехала в шесть вечера, если не ошибаюсь?
— Да, машины у меня нет, поэтому я боялась опоздать на автобус, идущий в Эребру, — мрачно ответила Полли.
— Как жаль, что ты не обратилась ко мне! — воскликнул пастор Люнден. — Я бы с радостью отвез тебя прямо к поезду. Все равно я был в городе, а с шести до половины седьмого сидел у Альберты. Она произнесла целую хвалебную речь о тебе и твоих музыкальных талантах.
Полли вспыхнула.
Неожиданно в разговор вмешался новый голос, настойчивый и немного резкий. И Елена Вийк, встретившая в холле Лиселотт Люнден и проводившая ее в гостиную, подумала, что Лиселотт всегда производит такое впечатление, будто она сию минуту порвала ленточку, придя первой к финишу.
Фру Люнден была недурна собой. Она была на семнадцать лет моложе пастора и благодаря миловидному, нежному лицу выглядела тридцатилетней. Темные волосы с медным отливом, заплетенные в тяжелую косу, венчали ее голову, маленькие темные глазки так и горели любопытством. С каждым годом фру Люнден все больше полнела, но туалеты она шила себе сама, умело, скрывая недостатки фигуры. Она питала слабость к черному цвету, вот и сейчас пришла в черном платье. Ноги у нее были красивые, и она это знала.
— Не понимаю, зачем Полли вообще спешила в Эребру к стокгольмскому поезду, — заявила она, — ведь Еспер ехал отсюда один в своем «вольво». И в тот же день.
— Еспера здесь не было, — возразила Полли.
— Если ты уехала шестичасовым автобусом, — проворковала Лиселотт, — откуда тебе знать, кто проезжал здесь по Хюттгатан около полуночи?
— Какого черта… — рассердился Еспер, хмуро глядя на тетку.
Даже пастор, привыкший мягко обращаться с женой, укоризненно посмотрел на нее из-за круглых очков и строго сказал:
— Уж тебя-то, во всяком случае, не было здесь в понедельник около полуночи. Откуда же тебе известно, что сюда приезжал Еспер?
— Из надежного источника, — ответила Лиселотт, усевшись на красный диван и кокетливо скрестив ноги.
Не успел Еспер открыть рот, как Эрк Берггрен, невозмутимо произнес:
— Это совпадает и с моими данными. Не исключено, что источник у нас один.
— Кофе — вот от чего я не откажусь! — воскликнула Лиселотт. — Ну, Еспер, выкладывай начистоту. Каким ветром тебя занесло ночью в эту тихую, маленькую Скугу?