Совсем другая любовь
Шрифт:
Ощущения того, что он попал в армию, тоже не было, но это как раз радовало. Сопровождающие их военные были вежливы, никто не кричал и не требовал дисциплины. Всё было настолько странно, что даже Селен притихла.
— Признаться, я ожидала другого, — она заговорила спустя полчаса. — Чего-то более масштабного.
Майкл кивнул, выражая полное согласие, и посмотрел на часы на руке — лететь им предстояло еще долго. Признаться, повсеместная тишина среди таких же, как он, новобранцев, немного тяготила, но и навязываться с разговорами он ни к кому не хотел.
— А помнишь, как мы на море ездили? —
— Мы летим на тренировочную станцию, — серьёзно сказал Майкл. — Учиться и работать. Время отдыха прошло.
Он закрыл глаза, откинул голову на удобную спинку сидения. Если бы он мог видеть Селен, то наверняка натолкнулся бы на ее испытующий взгляд.
— Я в курсе, — неожиданно спокойно ответила она. — Но все же буду надеяться, что в зоне отдыха у нас будет бассейн и хотя бы нарисованные пальмы.
— Ну да… — хмыкнул Майкл. — А еще ледники и канатные дорожки.
— Ну это уж точно без меня, — заявила Селен. — Терпеть не могу холод.
— Без тебя? — удивился Майкл. — И чем же ты займешься, если я вдруг решу прокатиться на лыжах?
— Буду всячески отговаривать тебя от этой затеи, — ответила она, и Майкл почувствовал, как ухо опалило ее дыхание. — Проверенными методами.
Майкл закрыл глаза и вспомнил тот день, когда они с Селен летели на самолете в далекую Азию. Весь полет она дразнила его и подначивала — почти так же, как сейчас. Тогда он обнял её и, наплевав на соседа сбоку и удивленных стюардесс, целовал до тех пор, пока к ним не подъехала тележка с едой.
Услышав его мысли, Селен улыбнулась и поцеловала его. В ответ Майкл лишь слабо шевельнул губами, представляя, что на самом деле скользит языком глубоко в чувственный рот.
Приятный женский голос вырвал его из грез и объятий Селен.
— Внимание всем пассажирам, наш шаттл совершил посадку в доке номер семнадцать. Пожалуйста, отстегните ремни и проследуйте к выходу. Повторяю…
Майкл быстро сбросил ремень и, закинув за спину рюкзак с личными вещами, направился к выходу, вливаясь в неровный ряд новобранцев.
Очень скоро он увидит место, где проведет ближайшие месяцы. И хотя Майкл всегда был сторонником стабильности и постоянства — будь то работа, место жительства, да даже торговые марки одежды — новизна и неизвестность его сейчас ничуть не пугали. Наверное, в глубине души ему было все равно, где жить и что делать. И стоя в молчаливой очереди, ожидая, когда автоматическая система управления космолета разблокирует выход, он осознал одну простую истину — если бы он не прошел отбор сюда, то подал бы документы на службу в морфлот. А не приняли бы и туда — ушел бы покорять те самые пресловутые ледники, которые так не любит Селен. Да куда угодно, лишь бы подальше от всех тех кирпичиков, которыми была вымощена дорога его прошлой жизни.
— Не надо, — покачала головой Селен, уловив скачок его настроения. — Сейчас не время хандрить.
— Второй полк, первая рота, взвод четвертый, отряд номер семь, — сказал ему невысокий офицер в форме, выдавая нашивку-пропуск, и вдруг улыбнулся. — Повезло тебе.
В чем заключалось везение он не уточнил, а Майкл не стал спрашивать.
— Каюта
Найти нужный отсек оказалось не сложно, но походить пришлось немало. Корабль, на котором располагалась тренировочная база, был поистине огромным. В жилых отсеках народу было мало — видимо, в рабочее время тут никто не прохлаждался. Для того, чтобы попасть в каюту нужно было приложить к двери нашивку — чтобы это выяснить Майклу понадобилось некоторое время.
— Общежитие… — констатировала Селен, без особого интереса оглядев комнату. — Прямо как в вашем мальчиковом кампусе, — улыбнулась она и прижалась к Майклу, воскрешая в памяти их обоих ту самую ночь, когда они впервые принадлежали друг другу телами, а затем прикипели и душами.
Они пережили классическую историю студенческой любви — с разными факультетами днем и одной кроватью ночью. Между ними не было никаких договоренностей и обязательств — после окончания университета каждый намеревался построить карьеру, попытав счастье едва ли не в разных сторонах света. И на утро после выпускного они тепло попрощались и пожелали друг другу удачи.
А через три дня они снова уснули в обнимку. И больше никогда не расставались, жалея лишь о двух упущенных днях.
Даже после её смерти.
Майкл не знал точно, сошел ли он с ума или какие-то неведомые боги смилостивились и оставили ему хотя бы призрак любимой — да ему, в общем-то, было все равно. Главное, что даже после ужасной катастрофы Селен осталась с ним.
В каюте никого не было, как Майкл и ожидал. Увидев свободную койку — одну из двенадцати — он поспешил её занять. Рядом стояла небольшая тумбочка, и сообразив, что она тоже открывается нашивкой-пропуском, Майкл сложил свои вещи. В нижнем ящичке нашлась форма, севшая точно по фигуре, а в верхний зачем-то положили аптечку. Удивленно повертев её в руках — неужели, тут нет медчасти? — он отложил ненужный пока девайс в сторону и стал рассматривать койки других обитателей каюты, пытаясь понять, с кем ему предстоит служить.
В комнате царил идеальный порядок — ни одной брошенной на одинаково заправленных кроватях вещи, ни журналов, ни газет, оставленных на тумбочках — ничего, что могло дать Майклу даже крохотное представление о сослуживцах. Еще раз осмотрев комнату, он опустился на кровать, гадая, как дальше сложится его сегодняшний день. Да что там день! Как сложится его жизнь — тоже было не меньшей загадкой.
Впрочем, забегать далеко вперед желания не было. Стянув с себя ботинки, Майкл вытянулся на не мягком, но достаточно удобном матрасе и, заложив руки под голову, начал рассматривать потолок в ожидании приказа пройти на первое построение.
Но вместо этого через несколько минут дверь распахнулась, и в комнату ввалилась смеющаяся толпа.
— Нет, ну ты красавчик! Так его отделал! — выхватил Майкл из общего гомона.
— В следующий раз надо будет помощнее оборону оставить!
— Да ладно, и так хорошо вышло!
— Ба, парни, да у нас никак новенький!
Разномастная компания парней и мужчин как по команде развернулась к нему.
Майкл поднялся, оглядел всех, пытаясь понять, есть ли среди присутствующих начальство, и, так и не поняв, просто сказал: