Сойкина Ворона
Шрифт:
– Веду себя осторожно. Чуть что – кричу тебе, – покорно повторила я. Правила в таких мероприятиях не от фонаря пишутся, так что, нефиг выделываться и считать себя умнее или удачливее опытных людей.
На тщательное обследование всего здоровенного цеха с каморками, закоулками, ямами непонятного назначения и особенно большими грудами мусора, одна из которых был остовом горелого микроавтобуса, невесть как сюда попавшего, у нас ушло часа полтора. Поисковики постоянно общались по рации, но пока ничьи усилия успехом не увенчались, и тот самый мрачный Старшой дал приказ всем собраться на исходной позиции, чтобы скорректировать зоны поиска перед их сменой.
– Давай снаружи эту развалюху обойдем, а то по хламу внутри черте сколько плестись будем, – предложил Сойкин, я возражать не стала.
– Жень, у меня с Ленкой ничего и не было, – сказал парень, как только мы вышли из-под напрягающих не на шутку ржавых арматурных ребер, что так и не стали крышей здания. – Позвала недавно в кино – сходили и все.
– Я не спрашивала.
– Но думала?
Поколебавшись, ответила честно.
– Да. Но я обещала не ревновать к прошлому и намерена свое слово держать.
– Это круто, конечно. Только я вот тоже погонял в голове и понял, что принять решение и не чувствовать что-то – вообще не одно и то же. – Какой-то звук, похожий на едва слышное мяуканье, заставил меня повернуть голову и прислушаться. – Короче, думаю правильнее будет, если мы станем говорить, если припечет или покажется что-то, чем молчать и станет копит…
– Тш-ш-ш! – я сдернула шапку, силясь расслышать странное мяуканье снова.
– Что-то услышала? – моментально забыл о личном Сойка, став похожим на сделавшую стойку подружейную легавую.
– Там, похоже, – указала я вправо, и мы торопливо двинулись от стены.
Однако, впереди визуально не наблюдалось абсолютно ничего, под чем мог бы спрятаться человек или даже животное. Просто слегка волнистое снежное полотно и единственные следы на нем – цепочки крошечных птичьих.
– Мила-а-а! Мила, отзовись! – в который раз за сегодня крикнул Миша, отходя от меня на несколько метров.
Мы замерли, прислушиваясь, чтобы скрип собственных шагов не заглушил слабый отклик, но прошло около минуты, прежде я его действительно услышала и прореагировала крайне глупо, тут же забыв все инструкции Сойкина. Кинулась на слабый голос и не подумав обследовать сначала все щупом.
Нога внезапно поехала, лишая меня равновесия и только чудом каким-то или же благодаря все же многолетним тренировкам, я умудрилась нелепо растопыриться, уцепиться и не провалиться в черную дыру открытого люка, которую совершенно невозможно было увидеть стоя и в шаге, из-за немного нависающей наклонной бетонной плиты с высокой снежной шапкой.
– Я в порядке! В порядке! – заорала, услышав какой-то нечеловеческий рев, что издал Сойкин, и уловив внизу всхлип, глянула в темное нутро и продолжила: – Мила тут! Иди осторожно!
Мила, зареванная, грязная, испуганная насмерть и обсыпанная снегом, сброшенным моими заслугами на нее, смотрела вверх, сидя на какой-то поперечной одинокой трубе, а прямо под ней плескалась неизвестной глубины мутная лужа с массой всякого мусора. Рехнуться можно, на улице мороз какой, а в трех метрах ниже уровня земли – лужа. Миша подбежал, буквально за шиворот меня оттащил от люка, рыкнув сквозь зубы матерную угрозу прибить, но дома, и наклонился над провалом.
– Мила, привет! Я – Миха, – заговорил он своим обычным чудодейственным «все было, есть и будет хорошо» тоном. – Че, давай вылезать? Я тебе сейчас веревку кину, ты обвяжи вокруг талии, и будем тебя тянуть, ок?
– Я не могу, – слабым голосом ответила бедняжка. – Пальцы не гнутся – замерзли, и я кажется ногу сломала.
– Ладно, фигня делов, сейчас все решим! – заверил ее Сойка и вскочил.
Сорвал с плеч рюкзак, достал веревку, одновременно быстро сообщая в рацию:
– Пострадавшая обнаружена! Запрашиваю помощь для эвакуации. Люк у северной стены объекта «заброшка номер два». Идите на голос. – И, сунув мне рацию, он скинул свою куртку, распинал снег, находя торчащую арматурину, привязал к ней один конец веревки и велел, подходя к люку и усаживаясь на край: – Встань вон там повыше, Жень и кричи нашим, чтобы нашли поскорее.
– А ты?
– Спущусь и подготовлю Милу к подъему и эвакуации, – ответил и скользнул вниз, скрываясь от моего взгляда.
Хлюпнуло, донесся вопль Миши, и я кинулась к люку с обмирающим сердцем.
– Ты в порядке?
– Вода, пипец, какая холодная! – хохотнул он снизу. – Жень, я что сказал делать?
Поймала его взгляд, такой светлый, теплый, и сердце внезапно заболело так сильно, с обреченной честностью извещая меня, что все, я пропала. Мотнула головой и подалась назад, не время сейчас начинать страдать над свершившимся и неизбежным. (1c50f)
Остальным поисковикам понадобилось минут пятнадцать, чтобы собраться у места происшествия и начать действовать. За это время Сойкин успел влить в Милу горячего кофе и заболтать до того, что до меня стал доноситься ее смех. Вниз спустили еще три веревки, из которых Миша сплел нечто вроде сиденья, и Милу, все еще изможденную и заплаканную, но уже широко улыбающуюся, подняли очень аккуратно, не тревожа поврежденную ногу, и сразу же торопливо понесли к машинам, меняя друг друга. Сойкина извлекли мокрым по пояс и он застучал зубами, принявшись стаскивать штаны и берцы, а потом подхватив все свое добро, просто подмигнул мне и рванул с места бегом, как был – босым по снегу, под которым черт знает что валяется, в одних боксерах и свитере, крикнув:
– Женька, погнали домой!
Он ненормальный! Если бы я не знала его, то ни за что бы не поверила, что такие бывают.
Глава 24
Сойка
Утро вышло то еще. Сначала я прям очканул от заявления Вороновой о какой-то там долбаной оценке собственных способностей потянуть отношения со мной. Нет, ну серьезно что ли? С чего вдруг? Я тут ошалевшей от счастья белкой кручусь, стараясь произвести впечатление – какой я весь из себя всемогучий, рукасто-х*ястый, и на тебе. У нее сходу сомнения в собственных силах. То есть перестарался я чуток?