Сойти с ума
Шрифт:
– Молли, – встряхнул герцог прыгающую эльфийку, – где находится пасека с ульями?
– Ой! – заморгала рыжая. – Мужчина!
Чарон едва удержался от крепкого словца, отпустил ушастую и выхватил из свары Арлетту.
– Где находится улей? – спросил он женщину.
Не знал ведь еще, что помощница повара все забывает.
– Улей? Ах, улей! – обрадовалась Арлетта. – Надо в погребок идти. Скоро будут котлетки. Я вам помогла?
– Безусловно, – вздохнул Чарон и углядел деда.
– Геральд, где улей? – крикнул герцог.
– Тама, за домом с красными полосами, – указал старикан. – Я все время тама бываю. Проводить? – пытался угодить Геральд.
– Проводи. Только мы побежим. Ты бежать-то сможешь? – скептически оглядел Волфуорт сморщенную фигуру.
– А то! Я тут самый молодой, – подбоченился виновник ночного переполоха.
– Оно и видно, – подполз Чарон к выкопанной медведем яме и быстрым движением достал из нее малахитовый цветок с желтой сердцевиной.
Побежал с вытянутым в руке цветком. Геральд и пчелы ринулись за ним. Старик указал верное направление, за нужным домом действительно была обустроена пасека с десятком ульев. Чарон отрывал цветочные лепестки и по одному забрасывал их в деревянные ящики с плоскими крышами. Жужжащий рой всего за несколько секунд исчез с глаз долой.
– Вождь, ты хорошо придумал с цветком-то, – показался на горизонте Хемери. А за ним и вся компания взбудораженных поселенцев. – Теперь Геральд может ульи хоть каждый день переворачивать.
– Все по домам. Спать, – велел Волфуорт. Его изрядно утомила вся эта нелепая кутерьма, и он сам торопился лечь обратно в кровать.
Неожиданно герцог кое-что увидел. Один из скаженных направлялся к дому Бригитты. Чарон вспомнил молодого мужчину с густой копной темно-каштановых длинных волос, широким носом и в заляпанной красками куртке. Сейчас рядом с ним ступал тигр. Не взрослый, но уже и не совсем тигренок.
– Значит, ты тут не один хищник? – стряхнул герцог снег с носа медведя.
Лорик мотнул своей крепкой головищей, как будто чего понимал.
– А зачем он к ней ночью идет? – напрягся Волфуорт и тоже поспешил к дому Бригитты. Надеялся, что при необходимости тигра возьмет на себя берложник.
Дом Бригитты находился чуть в стороне, вероятно, оттого девушка ничего не слышала и не участвовала в ночном приключении.
Она впустила мужчину. Полосатый зверь остался на улице. Постоял немного, затем принялся рыть снег.
Чарон перешел на бег. В груди непонятно пекло, скручивало и посылало сигналы ревности в мозг. Какое отвратительное чувство! Он ненавидел девчонку за то, что ему довелось испытать подобное.
Лорик присоединился к затее полосатого. Прекрасно. Странные хищники явно знакомы. Герцог толкнул незапертую дверь и ввалился в небольшую прихожую, где сразу и наткнулся на парочку.
Сонная Бригитта слушала стенания гостя об отсутствии вдохновения.
– Понимаешь, уже ночь на исходе, а в голове ни одного образа, – донеслось до ушей Чарона.
– Саян, ты обязательно что-нибудь придумаешь, я не сомневаюсь, – подбодрила художника девушка и только теперь заметила герцога.
Его появление настолько изумило графиню, что у нее даже случился горловой спазм. Гневные слова так и не слетели с языка.
А Волфуорт немного успокоился.
– Ты зачем ночью графиню беспокоишь? – свел он брови и грозно глянул на Саяна.
Тот нисколько не испугался строгого тона, казалось, художник и не понял, о чем спрашивает Чарон. Лицо его засветилось радостью.
– Вождь! Точно! Вот оно! Я напишу портрет вождя и дамы его сердца! – воскликнул Саян. – Бригитта, я еще ни разу не писал портрета! Мне надо бежать! Юки! – позвал гений живописи свою полосатую зверюгу и умчался прочь.
– Представляю, что он там напишет, – проворчал герцог.
– Саян очень талантливый художник, – вернулся к девушке голос. – Это он дома раскрашивает и пейзажи необычные пишет.
– Но портретов-то еще не писал. Он сам только что сказал. И вообще, Бригитта, я понимаю, художник делится с тобой своими идеями, но он все-таки мужчина.
Она непонимающе уставилась на него.
– И я тоже, – тихо добавил герцог.
Графиня молча направилась к двери, открыла ее, выпроваживая Чарона.
Он и не думал спорить.
На девушке была надета кружевная сорочка, такая, которая подчеркивала миловидность и нежность Бригитты, такая, которую хочется смять, разодрать и…
– Наверняка вещицу дала ей Нанна. И о чем только думала женщина? – злился Волфуорт на мать Бригитты. – Почему не фланелевую закрытую пижаму? Почему именно тонюсенькую, распаляющую воображение сорочку?
Герцог уже добрался до своего дома, но внутрь не зашел. А что, если в этой сорочке ее видел Доббин Модсли? Или его дружки? Сколько она уже тут живет без всякого присмотра? Не могла ли она переступить черту? Или… Ведь парни могли и снасильничать.
Чарон так и не вошел в дом. Понял, что сойдет с ума, если не узнает правды сейчас же.
Голубые цветы невинности росли при въезде в поселок. Он всегда подмечал детали и углядел знакомые лепестки еще днем, когда управлял санями.
Герцог не ощущал мороза, не замечал ярких звезд на небе, не слышал тишину ночного леса, позабыл о Лорике, который все это время следовал рядом.
Совсем сбрендил из-за этой девчонки. Ничего, он обязательно найдет способ, как избавиться от наваждения. Но потом, позже. А сейчас ему нужен чудо-цветок.
Генерал Волфуорт вернулся в дом Бригитты через час после того, как она выставила его. Потихоньку открыл входную дверь, прокрался в светелку. Девушка спала.