Союз нерушимый
Шрифт:
Попытки вызвать Яшу успехом не увенчались: он не отвечал, поэтому я выбрал себе оружие - автомат с подствольным гранатомётом, снял пальто, намародёрствовал броню, что была слишком великовата, и солдатский пояс с полными подсумками, после чего глубоко вздохнул и начал восхождение.
Пять этажей. Десять. Пятнадцать. "Бедные мои ноги".
Лестница оборвалась в мрачном сером помещении, простиравшемся вверх на огромную высоту. Трубы, кабели, арматура, пыль и запустение, мешки с цементом, какие-то тележки и инструменты, а в вышине, насколько хватало глаз, крутые металлические лестницы, этажи, представлявшие собой решётчатые технические мостки. На одном из них я рассмотрел ярко-жёлтый дизельный генератор.
Дорога наверх обещала быть очень трудной, особенно если учесть, что я и без того запыхался, - но делать было нечего.
Автомат стал неестественно тяжёлым, воздуха не хватало, но я всё равно старался подниматься как можно быстрей; ни Палыч, ни Яша, ни кто-либо ещё не выходили на связь - и это могло свидетельствовать как о том, что проблемы с имплантатми усугубились проблемами со связью, так и о том, что случилось нечто жуткое. Например, Москва представляет собой огромное кладбище - некрополь, населённый людьми с дымящимися шеями без голов. А может, и не только Москва.
Шаг, шаг, шаг, ступенька, ступенька, ступенька, гремят подошвы, ноги чугунные, непослушные, со лба стекает пот. Но надо. Надо, чёрт побери...
Спустя минуты, показавшиеся вечностью, я миновал лестницу и очутился перед входом в голову Ленина. Чёрно-желтые автоматические ворота с кодовой пластинкой были распахнуты и покорёжены, от оборванных проводов и заклинивших петель летели искры. По полу змеились обрывки толстых чёрных кабелей.
Я взял оружие наизготовку, дослал патрон, с усилием захлопнул подствольник, с характерным щелчком проглотивший гранату, и осторожно заглянул внутрь.
Тут и правда находилась целая куча всякого оборудования: голова статуи изнутри представляла собой огромный куполообразный зал, набитый электроникой, мониторами, понатыканными тут и там гудящими серверными шкафами, антеннами, пультами, терминалами и паллетами, на которых громоздились коробки и мешки. Провода свисали сверху, как лианы, переплетаясь в причудливых комбинациях - настоящий кошмар системного администратора.
На голом бетонном полу, усеянном следами сапог и ботинок, возле стен лежали со связанными за спиной руками и простреленными головами оставшиеся депутаты народного собрания Союза. Рядом с ними темнели обгоревшие безголовые тела, идентифиуировать которые можно было только по броне и остаткам амуниции. Солдаты.
А в центре стояла боевая машина - такая же, как излечившая меня "Швея", только вместо женских торсов в её кузове располагался скреплённый сталью, сияющий диодами и переплетённый трубками "аквариум", точь-в-точь как тот, где держали Унгерна.
Поначалу я подумал, что стенки шкафа непроницаемы, но потом с содроганием осознал, что это не стенки серого цвета с фиолетовыми пятнами, а сам шкаф до краёв заполнен громадным человеческим мозгом. Рыхлым гигантским мозгом со множеством извилин и уродливыми наростами, похожими на древесные грибы.
Самоходка, заскрежетав гусеницами, развернулась, курсовой пулемёт повёл стволом, прицеливаясь и я увидел, что на броне, держась одной рукой за кожух ствола, а другой сжимая рукоять автомата, стоял тощий мужичок с чрезвычайно знакомой внешностью. Лысый, с бородкой, к лацкану потёртого чёрного пиджака приколот небольшой красный бант. Галстук в белый горошек, хитрый, но добродушный взгляд с прищуром... Все эти детали и образы по отдельности были мне знакомы, но собрать их воедино никак не получалось. И лишь спустя пару ударов сердца, я понял, кто находится передо мной.
– Здг"авствуйте, батенька!
– поприветствовал меня Владимир Ильич Ленин.
– Очень г"ад с вами, наконец, встг"етиться вживую! Нет-нет-нет, - он поднял автомат, увидев, что я собираюсь выстрелить.
– Одну минуточку! Вы же не хотите, чтобы вас пг"истг"елили, как последнюю контг"у.
Я опустил оружие. Ленин посмотрел на меня сверху-вниз, снова хитро прищурившись, а я совершенно не знал, как реагировать, поэтому сделал первое, что пришло в голову - несколько раз осторожно хохотнул. Складывалось полное впечатление, что сейчас из-за шкафов с оборудованием, паллет и железобетонных колонн выбегут люди с камерами и скажут, что это розыгрыш.
– Что такое, товарищ? Удивлены? Шокированы?
– громко спросил Ленин без напускной картавости.
– Да, - кивнул я, нисколько не покривив душой.
– Кто ты такой?
– Можно подумать, ты не узнал, - ухмыльнулся Ильич.
– Не смешно.
– А мы тут, по-твоему, шутки шутим? Опустите оружие, товарищ. В противном случае...
– что будет в том самом противном случае, пояснять было не нужно: направленный на меня автоматный ствол очень красноречиво об этом свидетельствовал.
Я решил потянуть время. Дурацкое решение, но варианта получше в тот момнет просто не было.
– Ага, брошу оружие, и меня пристрелят? Нет уж, Владимир Ильич, - имя-отчество я произнёс с определённой долей сарказма.
– Не-а. Ты мне пригодишься. Очень уж интересно, что мальчишка наворотил у тебя в черепе, - кровожадно улыбнулся вождь мирового пролетариата.
Я оскалился:
– Тогда и вправду лучше пристрелить тебя первым.
В левом ухе неожиданно раздалось шипение - помехи радиосвязи. Кто-то пытался связаться со мной.
– Это немного бесполезно, - Ильич постучал по "аквариуму" с мозгами.
– Это тело - всего лишь аватар. Настоящий плохой парень вот тут. Так что можешь и не пытаться разрушить мой коварный план, - его манера говорить кого-то мне ужасно напоминала.
– Унгерн?
– спросил я, чувствуя себя полным идиотом.
– В том числе. К сожалению, в Загорске плодам экспериментов не прививали личности, поэтому пришлось заимствовать. Тильман мой любимчик - остроумный, эрудированный, высокомерный... Оружие, товарищ майор. И не пытайтесь заболтать, это мне только на пользу.