Союзники
Шрифт:
Последний «Форгер-Б» продирался сквозь густое облако раскаленных и радиоактивных обломков, в которое Минерва только что обратила его напарников. Пушки халиан открыли ураганный огонь. Хорьки, похоже, совсем обезумели в своем желании уничтожить врага. То ли они уже растратили весь запас торпед, то ли попросту забыли о них, то ли сознательно отказались от них по каким-то причинам. Именно на последнее втайне надеялись Рой и Минерва. Капитан халиан был настолько взбешен, что, столкнись они сейчас нос к носу, он не дал бы врагу ни малейшего шанса. Но
— Ага — Рой услышал, как полковник бормочет. Тот по-прежнему медлил со вторым залпом торпед.
— Рой? — поинтересовалась Минерва.
— Он ждет, потому что…
Продолжение не требовалось. Кулли, не отрываясь, следил за «Форгером» с того самого момента, как начался бой. Затем его большие пальцы надавили на гашетки главной плазменной пушки и застыли. Купли пребывал в бешенстве, которое вполне можно было сравнить с яростью капитана хорьков. Два плазменных жгута, выплеснувшиеся из пушки, были столь толстыми, что по ним, казалось, можно ходить.
И тут хорьки проделали то же самое.
Это было уже плохо…
Как раз в тот момент, когда «Форгер» напоролся на огненный конус и превратился в глыбу расплавленного металла, где-то в кормовой части Минервы прогремел мощнейший взрыв, и корабль страшно тряхнуло.
— В нас попали!
— Я ранена! — Несмотря на мощнейшую броню, сама Минерва так и осталась маленькой искалеченной девочкой, какой и была до тех пор, пока в соответствии с проектом разумных кораблей ее не избавили от прежнего немощного тела и не дали взамен новое, металлическое, не способное испытывать боль. Вплоть до этого момента…
— О Господи, мы движемся на… — тихо произнес кто-то из них, когда халианский корабль закрыл весь экран. Целая планета, неистово вращаясь, приближалась к ним и, зависнув на мгновение, упала с небес прямо на Минерву.
И все мгновенно погрузилось во тьму.
— …вставайте, капитан. Все в порядке, вы живы. Поднимайтесь.
Несмотря на одобрение, прозвучавшее в голосе, так же похожем на голос капитана Кулли, как и на любой другой. Рой Малин поддался не сразу. Ему было так хорошо и покойно, так темно… так мирно…
Он по-прежнему находился в корабле. Здесь имелся пригодный для дыхания воздух, достаточно тепло, чтобы не опасаться леденящего космического холода… вот только искусственная гравитация была какой-то странной. Он не сразу догадался, что она была настоящей, а не смоделированным земным тяготением в одно «g».
— Сели мы здорово, — услышал он голос Минервы. — Просто замечательно. На одном из этапов мне пришлось вытянуть почти двенадцать «g», так что мы не очень напоминаем тех, кто твердо стоит на земле. Я делала все, что могла, пока аппаратура не отказала.
Даже пошевелиться было очень трудно, и теперь Рой знал почему. Если его упряжь, в которой он висел в кресле, врезалась в него с ускорением, в двенадцать раз превышающим нормальное, то ремни должны были войти
— Минерва, — произнес Купли голосом человека, у которого что-то на уме, — опустились-то мы нормально, но сможем ли подняться?
— Сейчас посмотрим.
Диагностическая панель представляла собой целую россыпь светодиодов, загоравшихся по мере того, как Минерва проверяла здоровье своих органов.
— А что снаружи? — Рой попытался выбраться из своего противоперегрузочного кресла. Процедура представляла собой серию отдельных содроганий, а не обычное плавное движение. Но слава всевышнему, что он способен хотя бы содрогаться. Купли даже не попытался предложить свою помощь — его гораздо больше занимали панели с инструментами.
— Снаружи очень горячо, — загадочно заметил он.
— Температура? Или противник? — не понял Рой.
— Излучение. Остаточное, больше трех сотен, быстро падает. Защита вполне может сдержать его. Похоже, мы упали вместе с остатками «Форгера»— так что я склонен согласиться, что в конечном итоге вы оказались правы. — Кулли ухмыльнулся своей отвратительной улыбкой, которой Рой так и не смог подобрать подходящее определение. — Что касается сухопутного противника. Он здесь. В поджаренном виде. В сухомятку.
— Замечательно. Я про шутку. Это мне и требовалось, чтобы почувствовать себя немного лучше.
— Не придирайтесь, капитан. Вы-то по крайней мере остались живы.
— Да, я уже обратил на это внимание. — Рой еще раз вздохнул и вздрогнул от прикосновения одежды к ране, но тут же забыл обо всем, заслышав внезапно оживший динамик Минервы.
— Диагностика закончена, джентльмены, — сказала она. — Что желаете услышать? Хорошие новости… плохие, или просто ужасные?
— Что, неужели все так серьезно? — На лице Кулли не осталось и следа улыбки. Хотя с чем такая метаморфоза связана: с пониманием ли серьезности замечания Минервы, или же с элементарной вежливостью, Рой не знал.
— Любые определения всегда упрощают и схематизируют реальность. — Голос Минервы был столь же холоден, как и выражение лица полковника. — Рассказывать дальше или нет?
— Минерва, — утомленным голосом попросил Рой, — хватит ходить вокруг да около. Может, ты все-таки расскажешь нам, что произошло, и мы займемся каким-нибудь полезным делом?
— Хорошо. — Основной экран сначала замерцал, затем с видимой неохотой заполнился схематическим изображением корабля «Олимпус», поврежденного, как и фрегат «Фенсер». Контуры корабля были обезображены напоминающими проказу желтыми пятнами, обозначавшими участки, поврежденные в коротком, но жестоком бою в трех сотнях километрах от атмосферы. Пока Минерва говорила, небольшой голубой треугольник перемещался по экрану, указывая на «особо важные зоны».