Создать совершенство. Через тернии к звездам: как рождаются виртуозы
Шрифт:
Поскольку имя в мире классической музыки обычно обозначает известность на международном уровне, гонка предполагает большую мобильность. В течение года молодой солист обычно принимает участие по меньшей мере в одном международном конкурсе, [3] дает несколько концертов, посещает мастер-классы собственного преподавателя и участвует в мастер-классах других преподавателей. Все эти мероприятия могут быть организованы в любой точке мира. Учащиеся из Европы посещают мастер-классы в Кешет-Эйлоне, Израиль, или в Летней академии Аспена, Колорадо. Американские учащиеся участвуют в мастер-классах Сиены, Италия, или Тура, Франция. Международные конкурсы скрипачей (в «Женевском гиде конкурсов» перечислено более трехсот конкурсов, проведенных в 2005 году) проводятся в Индианаполисе, Монреале, Аделаиде и Претории, а также в Брюсселе, Москве, Лондоне, Женеве, Ганновере и Познани. [4]
3
Моя
4
Солист считается молодым до достижения им 25 лет.
Высокая мобильность организуется преподавателями, являющимися влиятельными людьми в музыкальном мире. Без их поддержки никто не смог бы достичь высот в образовании и закрепиться в карьере солиста. Однако раскрою вам секрет, который, должно быть, вы и сами знаете: хотя конечной целью преподавателей является воспитание виртуоза, они никогда не будут делать ставку только на талантливых учеников. Действительно, конкурсы, мастер-классы и прочие мероприятия во многом организуются преподавателями, хотя бы по части информации и подготовки участников. Но если окружение ребенка (родители, близкие) верит в его исключительный талант, то преподаватели не спешат говорить о возможности успеха после продолжительного и изнуряющего обучения.
Обучение является коллективным процессом, в который, кроме преподавателей, вовлечены очень многие люди. Но в книге оно скорее анализируется как процесс, который предстоит пройти отдельному человеку, чтобы достичь определенного профессионального статуса. Я рассматриваю этот процесс как карьерный путь и буду использовать концепт «карьера» в интеракционистской традиции Чикагской школы (Becker, 1970, ch. 11; Hughes, 1971, ch. 14). Этот концепт определяет ход профессиональной жизни как серию этапов, различающихся качеством взаимодействия с отдельными лицами, играющими соответствующую роль в профессиональном окружении. Следуя такому подходу, я остановлюсь на взаимоотношениях между учащимися и их учителями, родителями, скрипичными мастерами и другими лицами, играющими определенную роль в карьере будущих виртуозов.
Я различаю три этапа карьеры учащегося-солиста: триада отношений «родитель – учитель – учащийся» в совершенствовании способностей к игре, отношения между учителем и учащимся и отношения между профессионалами, которые выводят молодых солистов на рынок классической музыки. Как показывают результаты моего исследования, эти три этапа проходят все солисты. Карьера взрослого скрипача в большой степени зависит от его образовательного опыта.
Согласно моим опросам, музыканты определяют понятие «карьера» как ход жизни, направляемый с самого раннего возраста. Взрослая карьера рассматривается как продолжение карьеры, начатой в детстве. Решающее значение в успехе имеет количество выступлений не по годам развитого ребенка и его раннее вхождение в профессиональную среду. Другие характеристики среды включают экспансивное погружение в узкопрофессиональный мир и изоляцию от других детей того же возраста. В конечном счете одаренные музыканты переживают плотное слияние профессиональных и личных связей, взаимодействуя с людьми, близкими по интересам, на разных уровнях своей карьеры.
Моя книга складывалась постепенно. Я воспитывалась в семье музыкантов, затем преподавала фортепьяно и теорию музыки, что позволило мне быть не только наблюдателем, но и непосредственным участником процесса. [5] В октябре 1997 года я стала собирать материалы о выпускниках парижского класса, в котором учились мои дети. Затем я продолжила наблюдение за другими классами во Франции, Германии и Польше. В течение девяти лет я имела возможность наблюдать за работой некоторых преподавателей, выпускающих солистов, а также за их учениками. В центре моего внимания были участники одиннадцати международных конкурсов скрипачей и двух конкурсов пианистов.
5
Мою роль можно сравнить с ролью «родителя в качестве исследователя», о которой пишут супруги Адлер (1991). Они исследовали подростковую культуру, начав с окружения своих детей, и закончили изучением окружения своей возрастной группы (1998).
Музыканты определяют понятие «карьера» как ход жизни, направляемый с самого раннего возраста.
Мое восточноевропейское происхождение и профессия музыкального педагога, получившего образование в Польше, оказали мне большую услугу, открыв доступ к российским преподавателям класса скрипки и их восточноевропейским коллегам. Конечно,
По причинам, которые будут объяснены позднее, преподаватели, получившие образование в Восточной Европе, считаются лучшими в обучении молодых солистов с высоким уровнем исполнительского мастерства. Парижские классы солистов, которые я, в частности, наблюдала, в основном создавались преподавателями восточноевропейского происхождения. Очень часто их ученики, подававшие особые надежды, были родом из Восточной Европы. Некоторые из студентов, иммигрировавших во Францию или часто приезжающих в страну с целью посещения мастер-классов и участия в конкурсах, вошли в нашу семейную жизнь, дав мне важную и ценную информацию о своем профессиональном развитии.
Мои наблюдения сосредоточились на бытовой жизни более двадцати молодых скрипачей, которые жили в моем доме, иногда со своими родителями, в течение двух недель – одного года. (Мы никогда не требовали оплаты за проживание.) Размещение у себя музыкантов изначально не являлось какой-то исследовательской стратегией. Несколькими годами ранее, еще до того как я начала свое социологическое исследование, в нашей парижской квартире жили гастролирующие музыканты из Восточной Европы. Размещение у себя музыкантов отвечает правилам, принятым в музыкальном мире, в частности среди музыкантов из Восточной Европы.
Я вела «многосерийные» официальные интервью с учащимися и их родителями. («Многосерийные» означает растянутые во времени.) Все эти интервью были записаны с целью отследить динамику восприятия карьеры со стороны всех заинтересованных лиц. Бесчисленные неформальные беседы конечно же не записывались, и даже в том случае, когда разговор касался ключевых вопросов моего исследования, поскольку наличие записывающего устройства может разрушить отношения.
Тесные отношения с семьями, длящиеся порой до нескольких месяцев, создали условия, благоприятные для наблюдения за отношениями между родителями и детьми. Я узнала, что заботит молодых музыкантов и их родителей, и начала понимать их взгляд на будущее. Также я узнала, что побуждает молодых скрипачей трудиться и как труд влияет на их успех. Эмоции, неизбежные моменты кризиса, радости и сомнения – все, что я разделила с молодыми исполнителями, имело важное значение. Я смогла пополнить знания, которые частично приобрела в то время, когда мои дети учились играть на скрипке. Моего личного опыта было недостаточно для создания базы социологического анализа по интересующему меня вопросу. Тем не менее глубокое понимание процесса совершенствования мастерства было бы невозможно без личного опыта в качестве матери будущего виртуоза.
Я поддерживала общение с большинством участников своего наблюдения и после того, как они уезжали от меня. Мы разговаривали по телефону или вели электронную переписку. Я отслеживала и тех, кто не пропал из моего поля зрения, расспрашивая других скрипачей или находя сведения об их творческой жизни в Интернете. [6]
Прежде чем написать эту книгу, я сделала глубокий анализ жизни девяноста скрипачей. Также я часто общалась с родителями юных виртуозов и их преподавателями. Будучи матерью скрипача, я могла вести наблюдения «под прикрытием». По замечанию Джулиуса Рота (J. A. Roth, 1962. Р. 283–284), роль «скрытого» наблюдателя очень важна для исследования, поскольку открывает доступ к конфиденциальной информации и расширяет методы работы. Для того чтобы собрать широкий спектр информации, я использовала разные роли: меня знали как «маму Майкла» [7] и как нейтральное лицо, ученую даму, которая «исследует солистов-учащихся». Я пользовалась поддержкой участников исследования: некоторые интервью были организованы людьми, которых мне приходилось интервьюировать ранее. Один музыкант сказал: «Ты непременно должна поговорить с Лаурой. У нее огромный опыт… Я спросил ее, хотела ли она дать тебе интервью, и она согласилась». Социологи называют этот феномен «снежный ком». Однажды я даже играла роль организатора концерта молодых исполнителей, который провела в Центре семейной ассоциации.
6
В мире солистов длительный период без общения не означает разрыв отношений (об особых связях в мире художественной элиты см.: Wagner, 2004).
7
Все имена в этой книге изменены по причинам конфиденциальности.