Созвездие Чаши
Шрифт:
— Может, и был с ним сговор. Только Табит руку тебе протянул, когда ты по камням скользил. А хотел бы убить — ногой наподдал, и все, — сказал Мирах. И кивнул Регору: — Давай воду.
Тот растянул губы в неприятной улыбке и широко зашагал к душевым.
Саиф задрал голову и тоненько завыл.
— Нет, Мирах! — кинулась было Риша, но тот нетерпеливо скомандовал: — Тайгета, забери ее. Нечего тут…
— Вот еще! — окрысилась девушка, — Я этого подонка сама придушила бы! Никуда я не пойду!
— Я отведу, — миролюбиво вмешалась Шаула, обняла Ришу за плечи, повела прочь мягко, но очень решительно. Риша слабо вырывалась и все время оглядывалась. Майя пристроилась рядом с ними, бледная и дрожащая.
Регор явился, когда девушки скрылись.
— Готово, тащите его!
Над лоханью поднимался пар, вода едва только не бурлила.
— Ну, это уж чересчур, — поморщился Мирах. — И держать неудобно.
Шедар кивнул задумчиво. Регор взвился:
— Удержим…мать! Нас что, мало, да?!
— Ладно…
Кто-то случайно плеснул водой на каменку — помещение заполнил белый пар.
Тут Саиф заорал, так, что у Альхели заложило уши. Он и подумать не мог, что человек способен так орать. Непроизвольно шагнул вперед, поближе к Саифу, которого подтащили к лохани. Держали его Мирах, Шедар, Регор, Гамаль и даже Тайгета. Прочие стояли рядом, полукругом. Девчонки жались в углу.
Вопль Саифа оборвался — лицо его скрылось в лохани; Альхели смотрел.
Прошла вечность, пока держащие не разжали руки. Саиф так и остался лежать — голова свешивается вниз, в воду. Через пару минут Регор дернул его за волосы, вытаскиваю голову из лохани. Пинком перевернул тело.
И, когда Альхели увидел то, что было лицом, его вырвало прямо тут. И, кажется, не его одного.
Платформы снижались стремительно, и на них были только люди в форме — серой, с нашивками на рукавах. Один, высокий, широкоплечий, выступил вперед:
— Прекрасно… Кто?! — рявкнул, так, что заложило уши.
— А что, камер нет в душевой? — запоздало удивился Альхели.
— Есть, но там же пара было много, — шепнула Мира.
— Кто, мать вашу?!
Шедар, Мирах, Тайгета, Гамаль и Регор шагнули вперед, будто в едином ритме дышали… спокойно и вызывающе, и рядом… Альхели едва не вскрикнул — рядом с Гамалем притулился Наос — куда лезет, мелкий, что, славы захотелось?!
Чуть помедлив, вперед шагнула Шаула.
— Ты что, курица?! — раздраженно спросил «форменный». Он не поверил. И тогда понемногу начали делать шаги вперед остальные — и, повинуясь непонятному для него самого зову, шагнул вперед и Альхели… и Риша. Риша?! Кроткая, добрая, она стояла, вся побелев, рядом с Тайгетой.
«Форменный» недоверчиво оглядел стоящих прямо подростков. Уголок его рта пополз вверх, искривился, как подвыпившая запятая; глаз «форменный» не сводил с Шедара, который глядел на него спокойно и прямо.
— Ладно… — смущение в голосе, значит, пошел на попятную; он делает шаг назад, и остальные, настороже, вслед за ним шагают на платформу, и та улетает высоко-высоко в небо.
— Вот придурки, — говорит Тайгета громко, и начинает смеяться Шеат, и смех подхватывают все. Смех подхватывает всех. И только Шедар молчит и смотрит перед собой в пустоту.
До самой ночи подростки были оживлены — чересчур, по мнению Сверчка. Смерть Саифа потрясла, но… ловил себя на мысли — то ли равнодушным стал, то ли попросту стукнуло слишком сильно. Тех, кто жался друг к другу, оживленно рассказывая анекдоты, тоже стукнуло. Иначе давно разошлись бы по спальням. Не обязательно в одиночку, подружка под боком очень хорошо отвлекает — но ведь даже не смотрят на девчонок как на девчонок. Не до того… Жмутся друг к другу, будто детеныши в круге света, за которым — темно и страшно. Сдвинуться в кучу, чтобы даже краешек круга не зацепить — и все хорошо, все вместе, главное в темноту не заглядывать.
Все вместе.
А Сверчку было… пусто.
Он отошел от смеющейся группки, сел на краю площадки. Ощутил касание — прохладная мягкая ладонь. Не оборачиваясь, понял, кто это. Кто же еще?
— Слишком быстро, — бесцветно сказал Сверчок. — Достаточно было искры… все взорвалось.
— Не надо об этом.
— Думаешь, мы правы?
— Не знаю, — сказала Риша. — Но мы это уже сделали.
По «логовам» они разошлись едва ли не перед рассветом. По двое-трое, как разместились давным-давно… в одиночестве оставаться никому не хотелось.
Мирах только один жил. Но в одиночестве и он не остался.
Шевельнулся, стараясь не разбудить лежащую рядом.
Вспоминал…
В Чашу Мирах попал, когда ему не было пятнадцати.
C тестами и прочими заданиями при отборе он работал охотно. Сам хотел что-то поменять в жизни. Здесь, позже, узнал — добрая половина шла сюда с радостью… не зная, куда идут. Как-то подслушал разговор двух сотрудников пункта отбора — из кандидатов, мол, только тех брать, кто запоминается и облагает располагающей внешностью. Смешно стало. Когда его привезли сюда, сказали — вероятно, придется тут провести безвыходно год-два. Это что, тюрьма? — спросил; поспешили заверить — отнюдь.
Подростки, встретившие его, показались недружелюбными — он был готов к дракам, готов был отстаивать право на место под солнцем. Только настоящего солнца в Чаше никто не видел — что же отстаивать? Когда рассказали, куда он попал — хмуро выслушал, и всю душу вложил в тренировки. Скоро его дружбы начали искать — ради самих себя. И девчонки… по-разному.
А Шедар — никогда не пытался стать с ним приятелями, они просто помогали один другому.
Из тех, кто встретил Мираха в Чаше впервые, погибли почти все.
…А Ришу он взял, не интересуясь, хочет ли того она. Не потому, что глаза и коса… Сказал тогда, в первый день: если полезет кто, сразу ко мне. Грубо сказал, чтобы дошло…
Несколько дней назад она, считай, переселилась к нему. Тоже не спрашивая, желает ли того он.
Риша проснулась, привычно прижалась к нему.
— Мирах…
— Мм?
— Тут потолок, а там, снаружи… А ты думал когда-нибудь? Тут совсем нет звезд… даже в иллюзиях.
— Да? Я и не замечал.