Созвездие эректуса
Шрифт:
— … Который живо и нестандартно мыслит, — поправил майор, — кроме того, он привезет чайник, который я тебе обещал. Настоящий, из Сандакана.
— Ладно, — решила Чубби, — Тогда пусть будет Тино.
— Позвони Юсуфу Обари, поболтай на светские темы, и ненавязчиво напомни про наш с ним уговор, — продолжал майор, — Нам понадобятся некоторые их возможности, в первую очередь, официальное прикрытие. Кунсонг Саю я позвоню сам. Уже завтра мы обложим этого Джонни Конквиста со всех сторон, как поросенка на блюде.
— Ты думаешь, это действительно тот Джон? — спросила Чубби.
— Если у меня еще осталась хоть капля интуиции, то именно тот, и это действительно его лежка, — ответил Журо, — твой Освальд парень не промах. Приручай его и дальше. Но не надо забывать и про второго сержанта,
— Сделаю. Это не сложно.
— Сейчас будет сложное. Нам надо расколоть лейтенанта Шойо. Он может знать такие подробности, которых не знает никто другой.
— Он отмороженный на всю голову, — заметила Чубби, — Я не знаю, как за него взяться.
— Найди его неподвижную точку, — посоветовал майор, — Знаешь, у любого, даже очень прочного листа стекла есть точка, куда достаточно слегка надавить, и оно треснет.
4. Созвездие эректуса. Инвентаризация трофеев
Психология женщин, детей и офицеров. Прибой Канака и галактическая полиция. Война, как бизнес: не будьте спартанцами. Самый дебильный триллер и куклы Барби. Древний океанийский обычай, или что бывает с детьми звездных десантников. Корабли призраки: картина Айвазовского «Приплыли». Главное в разведке — вовремя смыться. Колдовство, микробы и тормозное излучение. Эректусята и культура «Ere». Надувная гильотина и университет Хайнлайна. Бытовой монолог под Созвездием Эректуса
Лейтенант Тино Кабреро, по прозвищу Encantador (то есть, очаровашка), в свои 22 года был личностью выдающейся и где-то даже легендарной. История его появления в Меганезии была следующая. Лет 15 назад некиий колумбийский proxeneta (т. е. сутенер) привез в Меганезию группу нищих молодых женщин с детьми от 3 до 7 лет. Бизнес-план proxeneta был прост: женщины трудятся на ниве торговли телом за кров, еду и одежду, а дети, как якорь, не дают им сбежать. Этот предприимчивый, но не слишком грамотный тип, надеялся хорошо заработать в стране, где стремительный рост экономики сочетается с полной свободой сексуальных нравов. Он полагал, что Меганезия — это вроде Флориды, но без запрета проституции. И правда, в кафе на улицах Лантона, Огамаго или Акорера, молодые девчонки запросто знакомились с мужчинами на предмет «покувыркаться за 50 фунтов». Этот вид заработка не считался чем-то принципиально иным, чем мойка каров или доставка china-dinner на дом. Но имелась тонкость, которую предприимчивый колумбиец упустил. О ней в памятках для туристов писали примерно так: «В Меганезии не ограничена любительская проституция. В клубе со значком «Y» на вывеске, можно предложить любой девушке деньги за секс. Обычно это 50 –100 фунтов. Но, если девушка вам отказала, нельзя настаивать ни в какой форме, это карается местными законами».
Не вникая в причины такого положения дел, proxeneta купил помещение и открыл Y-клуб, где девушки никому не отказывали. Все было ОК, пока в клуб не зашла местная студентка и не начала явно «снимать клиента». Proxeneta подошел к ней и объяснил свои условия работы. Она вышла, вернулась с полицией, и владелец заведения тут же оказался за решеткой. Утром городской суд зачитал ему артикул Великой Хартии: «Ни один человек не имеет никаких прав на другого человека, кроме случая принудительных гражданских ограничений и компенсаций, утвержденных судом. Любая попытка обратить человека в физическое рабство пресекается высшей мерой гуманитарной самозащиты».
В виду невысокой социальной опасности, сутенера не расстреляли, а депортировали, конфисковав все его имущество. Клуб продали с аукциона кому-то из местных.
Молодые колумбийки, среди которых была и Анхела Кабреро, с семилетним сыном Тино, оказались брошены в совершенно незнакомой им стране, и далее их судьбы сложилась по-разному. Что до Анхелы, то она продолжала торговать сексом в Y-клубах, а жила в тогда еще существовавших трущобах у Лантонского порта. Через 2 года трущобы снесли, Анхела в какой-то день просто исчезла, а Тино в 9 лет начал самостоятельную жизнь беспризорника. Он занимался множеством разных околокриминальных дел, а в возрасте 14 лет попал в компанию двух bandidos, грабившиих окрестные ночные бары. Метод был прост: bandidos наводили на бармена и посетителей револьверы, шустрый подросток перепрыгивал через стойку и выгребал деньги из кассы, а затем они быстро смывались.
Почти год им везло, а потом «фарт кончился». В самый разгар дела, когда посетители и бармен дисциплинированно лежали на полу лицом вниз, а Тино уже шарил в кассе, в бар ворвалась полиция. Произошла короткая перестрелка: два дешевеньких кольта против четырех мощных пистолет-пулеметов Steyr-TMP, выпускающих 12 пуль за секунду. Оба bandidos успели сделать по выстрелу и ранить одного полицейского, получили в ответ шквал огня, и живописно украсили стены бара своими мозгами. Тино успел нырнуть под стойку, а едва стихла стрельба, ловко выпрыгнул в открытое окно и кинулся к ближайшей подворотне. Вслед выпустили длинную очередь, и 9-миллиметровый кусочек металла со скоростью 400 метров в секунду прошил мальчишке грудную клетку.
Полицейские были совсем не звери. Увидев, что подстрелили подростка, они сделали все, чтобы спасти ему жизнь. Очнулся Тино через двое суток в военном госпитале не понимая, кто он такой и что с ним творится. Днем позже ему объяснили, что он пробыл в состоянии клинической смерти около 6 минут, что является своеобразным рекордом. Он не знал, что это значит, его образование тогда было ограничено минимумом навыков чтения, письма и счета. Зато он знал и умел многое другое, о чем обычные граждане понятия не имеют.
На этом этапе судьба свела 15-летнего Тино Кабреро с 30-летним Ирвином Роллингом, старшим лейтенантом с десантного корабля «Аувири», участником «четырехдневной войны» в море Бисмарка. По ее итогам Меганезия получила острова Адмиралтейства, а Ирвин получил в грудь пулю солангайского снайпера. Морской офицер и юный налетчик попали в госпиталь почти одновременно и оказались в одной двухместной палате.
Старлей Роллинг не относился к тому типу людей, которым принято доверять воспитание трудных подростков. У него не было семьи, его быт показался бы слишком простым даже спартанскому воину, а его афоризмы не решилась бы опубликовать ни одна приличная газета. Но у него были незамутненные инстинкты первобытного охотника, среди которых есть и такой: мужчина опекает любого подростка, пока тот не накопит жизненного опыта. Когда, после выхода из госпиталя, Тино сказал: «Ирвин, а ты потянешь вписать меня на недельку-другую, а то мне тут жить слегка негде», старлей лаконично ответил «Поехали».
Неделька-другая впоследствие незаметно растянулась на два с половиной года.
В доме Роллинга, напоминающем гибрид маленького средневекового замка с большой медвежьей берлогой, постоянно болталось некоторое количество публики. В основном это были друзья и сослуживцы старлея, его женщины и женщины его друзей и сослуживцев. Теперь к этой пестрой компании добавились и подружки Тино. Одна из них, 20-летняя студентка морепромышленного колледжа, наградила парня прозвищем «Энкантадор».
Роллинг старался соблюдать режим дня. Он вставал в 6:30 ровно и приветствовал всех, кто мог его слышать, фразой: «Блядь! Как я люблю эту, в жопу гребаную, вселенную!». Затем четверть часа на физподготовку, завтрак и последовательное занятие всем, чем он считал нужным заняться. К этим занятиям относились: служба, чтение профессиональной периодики, рыбалка, обед в компании, и женщины. Сексом Роллинг обычно занимался в вечернее время суток, потому что «надо соблюдать биоритмы». В 21:00 Роллинг ужинал, в 22:00 — еще четверть часа физподготовки, а в 23:00 он ложился спать со словами: «Блядь! Это был не самый херовый день в моей гребаной жизни!» (если он ложился спать не один, текст все равно был тот же самый). Как-то раз Тино спросил: «Ирвин, а какой у тебя был самый херовый день?». Старлей похлопал его по плечу и очень серьезно ответил: «Самый херовый день, юнга, это тот, после которого ты уже ничего не скажешь». К тому времени Тино Кабреро действительно уже был включен юнгой в команду «Аувири»…