Созвездие эректуса
Шрифт:
— Пошли, — коротко сказал координатор, — Все увидите.
И они пошли, а затем поехали на каре Соароша — верткой малолитражке с разрисованным дракончиками кузовом. Беглый осмотр меганезийской столицы вместе с краткой лекцией по истории, занял часа два. Затем бизнесмен и координатор обосновались в открытом кабачке на крыше одного из зданий делового центра, и Соарош немедленно перешел на основную тему, впрочем, не утратив при этом свойственного ему специфического юмора.
— Предстоит хорошая драка, — без предисловий, сообщил он, —
— Против нас? — переспросил Кортвуд.
— Да. Я, конечно, представляю правительство, но применительно к данному случаю, я в вашей команде, если не возражаете.
— Вот уж против чего я не возражаю, Мелло. Язык у вас подвешен как надо, и вы, как мне кажется, не дурак подраться.
— Ну, не настолько, как в прежние времена, но на что-то еще гожусь.
— А чем вы занимались в прежние времена, если не секрет?
— Минной инженерией, — лаконично ответил Соарош.
— В смысле, что-то минировали, или наоборот, что-то разминировали?
— И так и так, — пояснил координатор, — Смотря по обстоятельствам.
На «ты» Кортвуд и Соарош перешли на полпути до Тероа. Когда двое понимают друг друга с полуслова, все церемонии летят к черту сами собой. «There is neither East nor West, Border, nor Breed, nor Birth, When two strong men stand face to face, tho’ they come from the ends of the earth!», как писал Киплинг еще в позапрошлом веке, в знаменитой балладе о Востоке и Западе. Наверное, Киплингу бы понравилась эта картина: двое, родившиеся в противоположных точках планеты, а сейчас летящие над величайшим океаном, хлебая кофе из одной кружки (прилагаемой к термосу в качестве крышки). There is neither East nor West. Земля вообще круглая, как доказал Эратосфен еще 2500 лет назад.
…
Уровень обеспечения безопасности Лайон оценил еще на подлете к Тероа, когда увидел сигарообразную тушу боевого дирижабля, висяшую над атоллом на высоте около двух километров. Мелло Соарош уже с кем-то общался по мобильнику, видимо, запрашивая разрешение на посадку.
— Опасаемся теракта? — спросил Лайон, когда министр закончил говорить.
— Vei-bin bao-syan, — ответил тот, — Служба безопасности должна подстраховаться.
Когда они приводнились и причалили к пирсу, оказалось что подстраховка и здесь очень серьезная. На пирс выходить пришлось прямо под тонкую арку сканера, по бокам от которой стояли двое молодых людей в армейских комбинезонах и с короткоствольными автоматами. Еще четверо таких же дежурили в нескольких метрах за аркой. Впрочем, все они улыбались достаточно доброжелательно: «ничего личного, просто инструкция».
А дальше была трогательная встреча. С доком Джерри Кортвуд крепко обнялся.
Рядом фыркнули на два голоса:
— Ну, чисто мафиози из кино.
— Типа, «крестный отец» next.
Это, конечно, были девчонки. Их Кортвуд тоже обнял, правда, очень осторожно, опасаясь надавить случайно на кругленькие животики. Все-таки, уже почти 6 месяцев.
Келли хихикнула:
— Не бойтесь, мистер Кортвуд, мы не стеклянные.
Соарош щелкунул камерой своего мобильника.
— Не удержался, — пояснил он, — Очень трогательно.
— Это министр, точнее, координатор технического развития Соарош, — сказал Лайон и, подумав, добавил, — он на нашей стороне.
— Совершенно верно, — подтвердил тот, — Всецело на вашей. Отлично выглядите, девушки.
— А то ж, — откликнулась Санди, — у нас медовый месяц, между прочим.
— Мы, по ходу, замуж вышли, — добавила Келли, — в меганезийском стиле, по формуле 2x2, так что знакомьтесь: Роджер и Валентайн.
— Я уже в курсе, — сказал Лайон, пожимая руки Акеле и Спарку, — Очень рад. Видел вас на суде. А о предыдущих ваших подвигах наслышан.
— Ia ora, — с серьезным видом ответил Акела, — E mea maitai anei o oe?
— Maeva a haere mai te tatou fare, — веско добавил Спарк.
— Привет, а как ваши дела? Добро пожаловать, заходите к нам в гости, — перевела Санди.
Лайон несколько озадаченно посмотрел на нее.
— Что, эти парни не говорят по-английски?
Ответом ему был дружный смех, а Акела успел запечатлеть на камеру своего мобильника растерянную физиономию бизнесмена.
— Шутка удалась, — раздался голос у Кортвуда за спиной.
Он обернулся и чуть не лишился дара речи. Перед ним стоял крепкий туземец средних лет, одетый в набедренную повязку и ожерелье из акульих зубов. На его темную кожу были нанесены белой и синей краской загадочные узоры и знаки.
— Это мой коллега, доктор Рау Риано, — пояснил Винсмарт.
— Ммм… Очень приятно, мистер Риано.
— Взаимно, — сказал док Рау, пожимая Кортвуду руку, — На самом деле, я не совсем коллега доктора Джерри. Я больше врач, а биохимия просто мое хобби. Вас шокирует мой вид?
— Ну, не то, чтобы шокирует, но это несколько необычно.
— Значит, на журналистах точно сработает, — заключил Рау, — Я буду, в некотором смысле, секретным резервом ставки. Понимаете?
— Еще бы! До момента «X» делаем вид, что вы ни бум-бум ни на каком языке, кроме…
— Кроме утафоа, — подсказал Рау, — Это самый распространенный из локальных диалектов Гавайики, промежуточный между таитянским и фиджийским. Hina’aro oe e inu?
С этими словами он протянул Лайону армейскую фляжку.
— Последняя фраза означала предложение выпить? — спросил тот.
— В точку! Вы удивительно быстро учитесь океанийским языкам.
Под новый взрыв дружного смеха, Кортвуд сделал изрядный глоток того, что оказалось крепким пальмовым самогоном. Затем фляжка перекочевала в руки Соароша. Тот тоже отхлебнул, удовлетворенно погладил живот и сказал: