Созвездие Кита. Орбиты
Шрифт:
Время – избито часами,
Скованы дрожью слова.
Душой я смотрю, не глазами,
И кругом идёт голова…
Уставлен весь мир зеркалами,
Чья суть до абсурда крива,
Я трогаю душу руками,
Её не ломая едва.
День утекает за днём,
Реальность укушена снами.
Как втиснуться в нужный проём?
И как не разбиться крылами?
Как ни был бы полдень изрыт
Осколками едкой печали,
А СОЛНЦЕ всё так же
Ласкает дорогу лучами!
Небес золотая халва
Коснётся макушки губами,
Раскрасит ветвей кружева,
Я трогаю душу руками…
Небо разорвано осенью в лоскуты.
«Ты»,
Как и «я» – местоимение, важность его относительна.
Влажность сверкающих струн однородностью ритма губительна…
Дождь – состояние душ, мерный душ немоты.
Рты…
Пораскрыты в зевках, ловят жадно прошедшие дни,
Зги не видать, занавесило влажностным тюлем
Будущее – за завесою водной, но должно случиться июлем.
Улеем мерным продолжат свой рокот дожди.
Жди…
И не жди… Пусть мгновение вымоет горечь.
Речь не о том, что сбылось или сбыться могло бы.
Дождь протекает как свойство, но будет и приостановлен
Лентой лазурной и гладкостью солнечных плеч.
Беречь…
Потолок
Голая комната – голые стены,
Безжизненно гол потолок и пол.
Ты гол как сокол,
Абсолютно гол!
Перед собой, перед всей вселенной!
Сдал. Пропустил. Проворонил. Гол!!!
Комната, пол, потолок и стены…
Комната пол потолок и стены…
Комната пол потолок и стены…
Небо захлопнул собой потолок!
Амбарный замок,
На сердечность – блок,
Блок бессознательный
И бессистемный.
Бьётся под кожей, скрежещет ток!
Рожей торгуешь, киваешь: «ок!»
Горло засохло, не лезет кусок,
Не льётся глоток, в ветре нет перемены.
Комната, пол, потолок и стены…
Комната пол потолок и стены…
Комната пол потолок и стены…
Стены до неба, проткнули свод.
Ходит под дубом учёный кот,
Ходит по кругу учёный кот,
Новый круг ада – и кот учёный,
Кот – эрудит, вундеркинд, полиглот –
Направо идёт, а душа не поёт!
Песня застряла, не вытянуть нот!
Тихо мяучит, скулит обречённо,
Цепью гремит, как политзаключённый,
Боится до колик открыть было рот –
Вдруг сказки повырвется текст запрещённый?..
В сказки не верит – налево нейдёт.
Голая
Белый безжизненный потолок.
Море
Посвящается Анне Море
Говорят мореплаватели – нету у моря границ.
Безграничны пучины – без дна, без порога и края.
Взгляд до корня небес в бирюзе по волнам утекает
В бесконечную бездну жемчужных и пенных крупиц.
Обтекаем и в блюдцевый штиль, и в движении волн обтекаем
Горизонт. И солёные песни далёких глубин
Оседают на ноги песком, на душе как бальзам оседают
Цвета кобальт, индиго, ультра- и аквамарин.
Море знает сто тысяч оттенков песочного блеска,
Море знает сто тысяч мелодий полуденных стран.
В этом мире так трудно согреться, найти для души своей место…
Но у моря душа беспредельна, душа – океан!
И расскажет мне море сто тысяч волшебных историй,
И гармония пледом окутает мир с головой –
Равновесие, свет, глубина теплоты априори…
Просто рядышком. Просто сидеть. Просто рядом с тобой.
Мо-ре…
Время кружит и падает искрами,
Бьются оземь мгновенья-молекулы,
Мрут миры, мы снуём человеками,
Ветры плакают нашими страхами.
Ветры стонут, хохочут и плакают,
Шелестят, завывают собаками,
Их тревоги, мольбы одинаковы,
Не новы и во всём человековы.
Остаётся кричать птицей раненой,
Ворковать тихо сны по-небесному,
Да за милую душу развеяться,
Раствориться, уйти к бестелесности.
Где забытое всеми беспамятство,
Капли тонкой кристальной безгрешности,
Небеса не объемлют безмерности,
Льют дожди по своей безутешности.
Мир звучит каждой щёчкой и клеточкой,
Каждой лапкой, фасадом и веточкой,
Монументами, зыбкостью ветошной,
Голосами в молекулах воздуха!
Мир звучит неподдельной симфонией,
Звук стремится безмерной прогрессией,
То замрёт, то взлетит какофонией
От распада до полной рефлексии.
Мир звучит, грудь болит, разрывается,
У души только звуки надрывные,
Тяжки боли её непрерывные,
Что по сути – такая безделица.
Боль по сути – такая бессмыслица.
Страх по сути – такая нелепица.
Жизнь сама по себе – красна-девица!
Чудо всюду, но в чудо не верится…
Искры вертятся, вертятся, вертятся…
Ночь
Боль такая, голь такая,
Жить невмочь!
Нет ни дна, ни стен, ни края!
Вой души до дрожи волч.
Переплавленно-литая,