Созвездие жадных псов
Шрифт:
Мои руки сами собой потянулись к подоконнику и схватили один из томиков. «Математическая теория поля».
– «Теория поля», – прочитала вслух баба Галя, – ишь ты, сельским хозяйством интересовался!
Я внимательно посмотрела книги, все они были посвящены высшей математике. Интересно, почему он бросил тут необходимую для работы литературу?
Я шагнула к шкафу и распахнула дверцы. Внутри было пусто, только в самом углу стояли новые зимние сапоги.
– Ты чего это распоряжаешься здесь, как у себя дома, – обозлилась баба Галя, – иди давай, нет тут твоего хахаля, ступай, ступай…
Я села на стул и решительно заявила:
– Вот что, бабка, хватит придуряться, я из милиции, ну-ка, быстро говори, куда подевался Виктор.
– А чего, я ничего, – забормотала баба Галя, – и правда, я не знаю, только та толстая ушла, он сразу собрался.
– О чем они разговаривали?
– Ну я не слышала.
– Врете.
– Не все разобрала.
– Рассказывайте!
– Жирная такая бабенка, – начала баба Галя, – тучная, коровища, одним словом. Притопала около полудня и в окошко стучит – тук, тук.
Бабка выглянула и поинтересовалась:
– Тебе чего?
– Виктор у себя?
– Сидит, пишет.
– Скажите ему, Люда приехала.
Баба Галя послушно крикнула:
– Витя, гостья к тебе!
Жилец вышел и уставился на толстуху. Та засюсюкала:
– Куда же ты пропал, Витюша? Я прямо изнервничалась!
– Иди сюда, – велел Славин и втолкнул «носорожицу».
О чем-то они пошептались. Потом тетка с красным от слез лицом выскочила наружу и побежала по тропинке вверх.
– Уж она ревела, – сплетничала хозяйка, – прямо тут слышно было, прямо заходилась, бедолага. А Витька ушел позже, часа через два, потом вернулся и сказал:
– Ну спасибо, Галина Ивановна, я квартиру получил, съезжаю от вас.
Хозяйка заохала:
– Как же, сыночек, прямо так, вмиг!
Но Витя моментально собрался и поволок два чемодана на выход.
– Книжки забыл, сынок! – крикнула бабка.
– Потом заберу, – откликнулся бывший жилец, – на днях вернусь.
Уже сев в электричку, я злобно подумала: «Ну погоди, директриса, Людмила Григорьевна, завтра тебе мало не покажется».
На террасе, очень расстроенная, сидела Ребекка.
– Что-то случилось? – испугалась я.
– Понимаешь, – вздохнула Бекки, – Нора выпросила у следователя свидание с Николя, простояла длинную очередь в тюрьме, а когда подала паспорт, ей сообщили, что Николай не хочет никого видеть.
– Почему? – изумилась я.
Ребекка пожала плечами.
– Думаю, ему просто стыдно, если только это слово здесь уместно. Небось не может матери в глаза взглянуть; бедная Нора так плакала, сердце разрывалось. Она очень нас любит и мечтала, как мы будем все вместе жить круглый год в Алябьеве.
«Дом преткновения», – пронеслось в моей голове.
– Только мечта рассыпается на мелкие осколки, – продолжала печально Ребекка, – Николя в тюрьме, да еще Тамара! Представляешь, она явилась к маме и заявила, что Света имеет право по закону на часть дома, и если Нора не хочет продавать особняк, то она должна выкупить Светкину долю.
Со двора послышался шум мотора. Ребекка глянула во двор и быстро сказала:
– Только при Вене не надо на эту тему, хорошо?
– Эй, девки, – заорал антрепренер, – вы дома?
Войдя на террасу, он выкрикнул:
– У вас что, ремонт? Окна нет, дверь на улице валяется.
– Это мебель привозили, – пояснила я.
– А-а, – протянул Веня и сунул мне в руки пару пакетов, – давай чайку попьем.
Мы мирно сели вокруг стола, вытащили из кульков зефир, мармелад и конфеты «Коровка». Вениамин Михайлович теперь остерегается приезжать к нам с бисквитно-кремовыми тортами.
Разговор мирно тек вокруг бытовых проблем, а минут через пятнадцать мне стало казаться, что Веню и Бекки связывает какая-то тайна. Они бросали друг на друга быстрые взгляды и старательно беседовали о мебели. Все это мне не слишком понравилось, и я напрямую поинтересовалась:
– Веня, что случилось?
– Пойду посуду помою, – подскочила Ребекка и выскользнула в кухню.
Но звона тарелок не послышалось. Бекки просто затаилась у раковины.
– Видишь ли, Лампа, – забормотал Веня, – я Ребекку раньше не знал, а теперь понимаю, что ошибался. Мы тут пообщались… но ты не волнуйся, я все устрою, есть задумки…
– Да объясни, что случилось.
– Ну мне предлагали на роль Алевтины раньше дочь академика Славина, – вздохнул Веня, – очень настойчиво. Пришлось согласиться, просто руки вывернули, прямо изнасиловали. Ну и, конечно, как только Славин умер, понимаешь?
Я кивнула, конечно. Стоило лишь всесильному Вячеславу Сергеевичу отправиться на тот свет, как его дети моментально стали всем не нужны.
– Ну я и предложил тебе роль, – бормотал Веня, – думал, нашел лучший вариант. Но тут такая вещь, в общем, штука хитрая, хочется, как лучше…
– Короче говоря, ты решил отдать роль Ребекке? – грозно поинтересовалась я, старательно скрывая радость.
Главное, чтобы Веня не понял, как я счастлива, иначе, не дай бог, передумает.
– Ну, голуба, не куксись, – заныл Веня, – следующий сериал твой, честное благородное!
– Я сейчас ей глаза выцарапаю!
– Ну крошка, – забубнил Веня, – ну лапа, будь умницей.
Я не выдержала и расхохоталась:
– Бекки, иди сюда, хватит прятаться.
Ребекка высунулась из кухни и виновато затараторила:
– Ей-богу, я не хотела, ну случайно вышло. Веня, я отказываюсь! Не хочу Лампе карьеру ломать. Я согласна на любую роль в другом сериале, кривляться не стану, но на Алевтину – никогда! Слышишь, Евлампия! Никогда!
Веня ухватился руками за голову и заныл: