Спасатели

Орлова Ульяна Владимировна

– Это, безусловно, плохое положение дел, - согласился мужчина и переступил с ноги на ногу. – Но разве это опасность для жизни детей? Дети могут умереть в ближайшее время?.. Девочка ходит в детский садик?

– Ходит, - хрипло отозвался Нимка.

– Её забирает оттуда брат! Пока их мать неизвестно где!

– Мать работает! – резко сказал Нимка и почувствовал, что он хочет её ударить.

– А мальчику сколько лет? – спросил мужчина.

– Двенадцать.

– Что ж плохого в том, что старший брат забирает сестрёнку из садика? Помогает маме… Отца, я так понимаю, у них нет.

– А вы не слышали о новом законе, что детей до двенадцати лет нельзя оставлять без присмотра?

– Так у нас же его не приняли!

– Не приняли, но собираются!

– Пока нет бумаги, что говорить? – устало спросил мужчина. – Вы не хотите присесть?

Женщина оглянулась на диван, на полицейского, увидела камеру…

– Это ещё что такое?

– Не что, а кто! – отозвался весёлый голос. – Журналисты, мать. Вы теперь знаменитость! На «первый» не попадёте, но на областной очень даже может быть…

Славка опустил телефон, и Нимка увидел, как он заулыбался кому-то. Полицейский вынул свой мобильник, задумчиво повертел его в руках.

– Подкрепление, что ли вызвать?

– Вызывай-вызывай, - хмуро откликнулся Денис, - а мы своё подкрепление вызовем. И твоих ребят заснимем - народ, ох, как зрелищ хочет…

– Подвиньтесь, пожалуйста, - попросил его мужчина с камерой. Он был бородатым, в прямоугольных очках, в белой майке с надписью «Адидас», синих джинсах и белых кроссовках. И голос у него был с хрипотцой, как у известного актёра и певца Джигурды.

– Не подвинусь, - сказал полицейский, и встал, загораживая проход и опираясь на косяк.

– Ну и ладно, мы отсюда снимем. Здесь обзор лучше. Ну, что вы замолчали? Продолжайте, вы очень мило беседовали…

Полицейский сделал такое движение, будто хотел двинуть по камере. Журналист плавно и мгновенно отодвинулся назад, и рука ушла в пустоту… Он сказал уже без насмешки:

– Осторожнее. Это не ваше имущество. И помните, что все ваши слова будут записаны на диктофон…

Седой мужчина, державший Соньку, взял её на другую руку и спросил, обращаясь в женщине в очках:

– Почему бы вам самим не спросить детей, где им лучше - дома или в детдоме?

– Потому что они - дети!

– А что, дети не могут знать, где им лучше? – спросил Антон, опустив руки с фотоаппаратом ненадолго и вновь поднимая их. – Вы сами-то много детдомов видели? Они там прям все такие счастливые, да?

Женщина заморгала. Мужчина сказал:

– Так, по делу… Значит, мы выяснили, что угрозы для жизни нет. А раз так, то изъять детей вы можете только по постановлению суда. Суда, я так понимаю, не было?

– Можем и сейчас, потому что есть опасность для жизни!

– Какая?

Сонька снова захныкала.

– Ты чего плачешь? – спросил её мужчина.

– Я хочу писать, - заревела она. Вот вовремя, как всегда!

Мужчина опустил её на пол, а Сонька, повертев головой, как испуганный зверёк, снова попросилась на руки. И в эту секунду в коридоре произошло движение, парень с камерой отошёл назад, Денис отодвинулся, и в проходе показался ещё один полицейский – мужчина лет сорока, в аккуратной форме с погонами, высокий, из-под фуражки выглядывали клочки рыжих волос.

– Майор полиции Валерий Алексеевич Карандашин, - представился он. – Чем могу быть обязан?

Полицейский отдал честь майору.

Глава 21

Белые самолёты

… - А здорово ты его, да?

– Чего здорово, я сам, знаешь, как перепугался!

– Самое классное, это когда журналисты приехали. Денис, где ты их взял?

– Где всех и берут. Позвонил – позвал.

– Пап, как ты успел? – вполголоса спросил Антон отца, но все услышали и замолчали. Взгляды обратились к Антону и Борису, который держал двумя руками чашку и слушал разговор.

– Мне позвонил Валера. Сынок, я поменял билет, мы раньше закончили экспедицию…

… Они все собрались здесь, у Дениса, в светлой маленькой кухоньке, уютно обставленной Надей. Она, Надя, молча заваривала второй чайник и раскладывала печенье и ягоды в стеклянные оранжевые миски, молча ставила их на белую скатерть. На маленьком треугольном диванчике возле стола разместились Денис, бородатый Володя – журналист, Юра, Антон с отцом, табуретки заняли Шурка и Славка.

Валерий Алексеевич, Шуркин отец, остался внизу, чтоб пообщаться с Нимкиной матерью. Обещал прийти чуть позже, но вот уже полчаса, как его всё не было, чай остывал, медленным белым паром поднимаясь из разносортных чашек. Все ждали его.

Да, Нимкиной матери, было, пожалуй, хуже всех… Антон вспомнил, как она тяжело охнула, уронив на пол сумки, оттолкнув полицейских, бросилась к Нимкиной сестре и только потом выпрямилась и оглядела всех. Как потом кивала женщине в очках, пытаясь ей что-то объяснить, и, не понимая, поглядывала то на Валерия Алексеевича, то на другого полицейского, то на Нимку… Антон опустил фотоаппарат, отвёл Соню в туалет, помог ей переодеться, что-то спросил у Нимки – сейчас он уже не помнил что, потому что все его мысли были заняты происшедшим. Хорошо, что так вовремя приехал Шуркин отец - без него бы опека так просто не ушла…

Не совсем просто, конечно…

– Они теперь их не оставят. Раз в суд подали, значит, будет суд, - растерянно сказал Шурка.

– Будет… Адвоката хорошего надо искать.

– Шурка, ты где так законы выучил? – спросил Славка. Он сидел, опираясь подбородком на локти, грустно глядя перед собой большими серыми глазами и нахмурив брови. Даже Шурку он спросил каким-то бесцветным голосом.

– Ну ты даешь, Славка! У меня же экзамен по праву будет!

– Хорошо подготовился, - сказал Юра. Он, как оказалось, приехал вместе с Денисом и Володей, а потом сидел на кухне, прислушиваясь и ожидая, когда понадобится помощь.