Спасая Куинтона

Соренсен Джессика

– Я тоже не могу перестать думать о тебе - шепчу я.
– Я думаю о тебе все время... где ты... что ты делаешь...
– Боже, я хочу, чтобы он все рассказал мне.

– Я ничего не делаю, - говорит он.
– И я нигде. Просто как будто я никто.

Изо всех сил зажмуриваюсь, сдерживая слезы, готовые политься из моих глаз, чувство потери появляется вновь, потому что в любой момент этот разговор может закончиться.
– Нет. Боже, мне жаль, что ты не видишь, насколько ты важен... для меня...

Он опять замолкает, и страх проходит через меня, страх, что он повесил

трубку.
– Я, наверное, не должен разговаривать с тобой, не должен думать о тебе, - говорит он.
– Но я живу в нашем месте, и это напоминает мне о времени с тобой... я никогда не должен был делать этого с тобой.

Мои глаза округляются, и я чуть не роняю телефон, хватая маму за руку для поддержки. О, Боже мой, я знаю, где он находится.
– Что делать?
– стараюсь оставаться спокойной.

– Все...
– его голос звучит вяло, и это меня пугает.
– Прикасаться к тебе, целовать, быть рядом с тобой... влюбляться в тебя... ты слишком хороша для меня...

Влюбляться в меня? Святое дерьмо. Он любит меня. Люблю ли я его?

Я быстро избавляюсь от мыслей в моей голове, нужно сосредоточиться на более важных вещах.
– Это не так, - говорю я, опускаясь на стул за кухонным столом, все еще держась за руку мамы. Она смотрит на меня с беспокойством. Дэниел смотрит на меня с беспокойством. Но я чувствую, словно Куинтон и я одни в этой комнате.
– Куинтон, где ты находишься? Ты на той крыше?

– Да...
– говорит он.
– Я смотрю на эти старые здания внизу... ты помнишь?

– Конечно, -медленно вдыхаю воздух, чувствуя одновременно облегчение и ужас.
– Те, которые я сказала тебе нарисовать

– Да... но я больше не рисую...

Мое сердце снова сжимается, и я борюсь, чтобы сохранить дыхание.
– Куинтон, ты должен вернуться домой. Твой отец ищет тебя. Все беспокоятся о тебе. Я. Тристан.

– Это неправда, - говорит он серьезно, и это разрывает мое сердце на части.
– Никто никогда не будет искать меня... ну, кроме тебя... ты всегда была слишком добра ко мне...

– Твой отец ищет тебя. Я не обманываю, - пытаюсь убедить его.
– Он расклеил объявления. Ты нам не безразличен, даже если ты думаешь по-другому.

– Перестань говорить это, - его тон вдруг становится резким и злым.

Я теряю его. Чувствую это. Окончание нашего разговора повисает в воздухе, и я страшусь этого момента, зная, что мы можем больше никогда не поговорить снова.
– Куинтон, пожалуйста, просто...
– я затихаю, когда слышу короткие гудки на том конце.

Сжимаю телефон в руке. Мне хочется кричать. Бросить телефон об стену. Плакать. Но ни одна из этих вещей не поможет. Мне нужно что-то делать. Проверяю экран, надеясь увидеть номер телефона. Но нет. Абонент высвечивается, как скрытый, но даже если бы там был номер, я сомневаюсь, что он бы ответил. Он прервал связь со мной, и только он может ее вернуть.

Но есть еще один выход.

Поднимаюсь со стула.
– Я еду в Вегас, - объявляю маме, бросаясь в свою спальню, прежде чем она сможет возразить.

Она перехватывает меня,

вставая на моем пути к двери.
– Нова, мы не сделаем это снова.

– Мам, у тебя нет права голоса, - пытаюсь обойти ее, но она делает шаг в сторону и блокирует меня.

– Нова Рид, я не позволю тебе пройти этот путь снова, - говорит она глухим голосом, который заставляет меня чувствовать себя виноватой.
– Ты уже пыталась спасти этого мальчика, и ты сломалась.

– Я должна идти, - говорю ей.
– Я знаю, где он.

Она хватает мою руку, заставляя меня оставаться на месте.
– Мы позвоним его отцу, и он найдет его.

– Он не знает, куда идти, а я знаю, - говорю я, вырывая руку.
– Куинтон должен поговорить с Тристаном и отцом, он должен выслушать людей, которые волнуются о нем, включая меня.

– Нова, он должен отправиться на реабилитацию, - настаивает она.
– Его отец может сделать это.

– Я знаю это, но он не пойдет на реабилитацию, пока мы не дадим ему повода. Ему нужна причина, чтобы продолжать жить, как нужна была Лэндону, но я не смогла ее дать ему! Но если я, мы все поговорим с Куинтоном и скажем ему, как сильно переживаем за него, и как сильно он ранит нас, то, возможно, он подумает! Решит выбрать жизнь!
– я кричу к концу монолога, и на кухне становится очень тихо.

Дэниел смотрит на меня из-за стола, а мама выглядит так, как будто она на грани слез. Я все порчу, но не хочу никого расстраивать.

– Это то, что ты думаешь?
– спрашивает она тихо.
– Что Лэндон... покончил с собой, потому что ты не дала ему достаточно весомой причины, чтобы жить?

Качаю головой, поскольку это не совсем правда.
– Нет, я сказала так, потому что была расстроена.

– Нова, - тон моей мамы полон предупреждений, сигнализирующих, что лучше сказать ей правду.

– Хорошо, - сдаюсь, сердито подняв руки в воздух.
– Иногда я так думаю, но не так, как раньше.

Она смотрит на меня сочувствующим взглядом.
– Милая, то, что с ним случилось, не твоя вина.

– Знаю, - соглашаюсь я, потому что она никогда не поймет, каково это смотреть, как кто-то погружается в депрессию, закрывается от вас, пока не уйдет навсегда. Она никогда не поймет, каково это бежать за помощью для отца и вернуться, когда он уже мертв.
– Как и то, что происходит с Куинтоном не моя вина, - поворачиваюсь к двери.
– Но это не значит, что я не собираюсь помогать ему, я должна. Не только для него, но и для себя.

Ее пальцы обхватывают мою руку, прежде чем я выхожу из кухни, затем она задерживает меня на мгновение, и я удивляюсь, как много сил мне приходится затратить, чтобы заставить ее отпустить меня.

– Хорошо, ты можешь идти, - говорит она так тихо, что я не уверена, что расслышала ее правильно.
– Но я пойду с тобой, и я собираюсь позвонить его отцу, чтобы он оказался там как можно скорее.

Бросаю взгляд через плечо на нее.
– Ты сделаешь это для меня?

Она кивает.
– Нова, я сделаю все, чтобы помочь тебе справиться со всем... забыть все плохое, что с тобой случилось.