Спасите меня, Кацураги-сан! Том 7
Шрифт:
Сам же Эитиро Кагами не знал, куда податься. Недаром говорят, что врач не должен лечить самого себя, своих родственников и друзей. Холодному разуму в такой ситуации не место, эмоции берут верх.
Поэтому Эитиро просто стоял и в ужасе наблюдал за тем, что развернулось в приёмном отделении.
— Эитиро-сан, держите себя в руках, — бросил заведующему я. — Всё будет в порядке. Наши хирурги справятся.
— У нас сегодня всего один хирург, — прошептал Эитиро Кагами. — Рэйсэй Масаши сейчас ассистирует онколога на операции по удалению опухоли
— Так вызовете его! — велел я. — А я приступлю к операции сам.
— Вы… Вы не можете, — замотал головой он.
— Могу, — не согласился я. — Аппендицит — это общая хирургия. И проводить такие операции я умею.
— А как же ребёнок? — сжал губы Эитиро Кагами. — Если вы правда уверены, что там гангренозный аппендицит, то…
— Придётся делать кесарево сечение, — ответил за него я. — Сначала кесарево, потом удаление аппендикса.
— За кесарево не беспокойтесь, — вмешалась в разговор только что спустившаяся из гинекологии Фудзи Мадока. — Я начну операцию, Кацураги-сан будет ассистировать. А потом, когда ребёнок будет в безопасности, мы поменяемся местами.
— Спасибо, Фудзи-сан, — кивнул я. — Тогда действуем.
Эитиро Мизуру уже повезли в хирургическое отделение. Мы с Фудзи Мадокой быстрым шагом направились наверх.
— Кацураги-сан! — крикнул мне вслед Эитиро Кагами. — Пожалуйста, постарайтесь. Умоляю вас. Спасите их обоих, прошу.
— Обязательно, Эитиро-сан, не сомневайтесь, — уверил его я.
Мне уже приходилось участвовать в принятии родов в прошлом. И естественным путём, и посредством кесарева сечения. О комбинации беременности с острым аппендицитом я слышал, мягко говоря, немало. Но сам такие операции никогда не проводил. Однако знаний мне хватит, чтобы сделать всё верно, насчёт этого сомнений у меня не было.
— Не боитесь, Кацураги-сан? — на ходу спросила меня Фудзи Мадока.
— Нет, можете на меня положиться, — сказал я.
— Это — хороший настрой, — кивнула она. — Рада, что именно вы будете меня ассистировать. Даже среди бывалых хирургов встречаются те, кто плохо переносят роды. Мой муж работает в Центральной больнице Токио торакальным хирургом. С лёгкими, с сердцем и другими органами грудной клетки взаимодействует постоянно. Он всегда был уверен, что ничто из медицинской практики его уже не удивит.
— И что в итоге? — спросил я, когда мы вошли в ординаторскую.
Мы с Фудзи Мадокой встали спинами друг к другу и начали переодеваться в хирургические костюмы.
— В итоге ему зачем-то стукнуло в голову лично присутствовать на моих родах, — усмехнулась она. — Я была против, но спорить с ним было бесполезно. И что же вы думаете, Кацураги-сан? Торакальный хирург упал в обморок сразу, как только появилась головка!
— Понимаю, некоторые могут оперировать людей, вскрывать трупы, а на родах теряют сознание, — ответил я.
— Это ещё хорошо, что он не увидел, как мне
Меня позабавил боевой настрой Фудзи Мадоки. Не каждый станет рассказывать столь личные вещи. Хотя в обществе врачей обычно запреты на такие темы не распространяются.
Фудзи упомянула эпизиотомию, и мне было хорошо известно, что это за мероприятия, поскольку в прошлом, будучи лекарем, я сам однажды его выполнял. Так называют рассечение промежности и задней стенки влагалища, которое выполняется для предотвращения разрывов половых органов во время родов.
Мы переоделись и прошли в операционную. Нода Тирико уже ввела Эитиро Мизуру в наркоз, а медсёстры принесли результаты анализов.
— Да уж… — помотал головой я, изучая её общий анализ крови. — И как, интересно, Эитиро-сан мог такое допустить? Здесь же признаки просто сумасшедшего бактериального воспаления.
— Вы не ошиблись, — хмыкнула Фудзи Мадока, рассматривая заключение УЗИ, которое уже успели выполнить за это короткое время. — Действительно, гангренозный аппендицит. У вас глаз-алмаз, Кацураги-сан. Гангренозный… Да, ничего удивительного, что у неё такой анализ крови. Тут и до серьёзного перитонита недалёко. Нужно поспешить.
Гангренозный аппендицит — это самая тяжёлая форма воспаления червеобразного отростка. Развивается она из-за того, что питающие эту часть кишки сосуды забиваются тромбами. В результате ткани аппендикса начинают омертвляться, и воспалительный процесс переходит на брюшину, после чего развивается перитонит. Если вовремя не удалить такой аппендикс, человек умрёт и очень быстро. Риск слишком высок.
— И всё-таки нужно определить порядок, — заключила гинеколог. — Пока вы удаляете аппендикс, высок риск, что ребёнку станет хуже. И он не выживет. А если наоборот…
— Начинайте с кесарева, — перебил её я.
— Я понимаю ваше рвение спасти ребёнка, Кацураги-сан. Я тоже этого хочу, — сказала Фудзи Мадока. — Но мы ведь оба понимаем, что сильно рискуем здоровьем женщины.
Я смогу поддержать стабильное состояние и Эитиро Мизуру и ребёнка. Но лучше начнём с кесарева. Так мне будет проще поддерживать их обоих. Вряд ли я смогу оперировать и одновременно вливать лекарскую магию в плод.
— Начинайте вы, как уже и мы договорились ранее, — решительно произнёс я. — А я подключусь после. Причём я хочу, чтобы вы выполнили поперечный разрез.
— Что? — удивилась Фудзи Мадока. — Ситуация совсем не та, Кацураги-сан! Мы не можем сейчас думать о том, как будет выглядеть её кожа. Косметический дефект — последнее, что должно нас волновать.
Кесарево сечение выполняют двумя способами. Продольным и поперечным разрезом. Продольный увечит кожу и используется только в экстренных случаях. Фудзи подразумевала, что нужно выполнить лапаротомию — рассечь весь живот. Тогда на теле Эитиро Мизуру навсегда останется огромный шрам. И заживать послеоперационная рана будет долго.