Спасите ведьму, или Некроманты здесь скромные
Шрифт:
В чёрных зрачках больше не плясали огни смеха, там поселилась холодная расчётливость и если бы не эпичность момента, то девушка бы переступила с ноги на ногу и разорвала зрительную нить.
— Потому что тебе жить и работать в этом городе, — спокойный голос в признание ее правоты. — Не повторяй моих ошибок, не настраивай людей против себя.
— Иначе что? — с вызовом уточнила наследница рода Гордон.
— Ничего… — он разглядывал ее, словно прикидывая, что проще сделать: уговорить или притопить. — Я не ограничиваю тебя: можешь ругаться, устраивать скандалы,
— Настолько в себе уверен? — фыркнула Элис, склонила голову на бок тоже присмотрелась на предмет утопления. Не одному магу здесь быть ужасом на крыльях ночи.
— Да, — спокойно отозвался мужчина. В его голосе не было бравады, самолюбования или ехидства. Он констатировал факт своей непробиваемости.
— Как скажете, господин маг, — процедила ведьма и сделала ровно то, на что получила дозволение: топнула ногой по гравию, хлопнула дверью флигеля и бросила в нанимателя детским заклятием, что срезает все пуговицы на одежде. А что? Он сам разрешил. И, видимо, от неоцененного счастья разразился многоэтажной тирадой.
Глава 13
Дом спал. Тем протяжным, тяжёлым сном, котм забывается давно больной старик. Каждый вечер он надеется уйти, но сила, воспоминания и давно осточертевшее, больное тело не дают. И он вздыхает, ворочается на границе сна и яви, измученный и уставший от жизни. Ему тяжко, муторно. Воздух пьянит от ароматов ромашки и опиума. Постель давно отсырела, камин угас и не приносит тепла. От этого толстые ковры на полу, что прикрывают обшарпанные доски напитываются влагой.
И это было странно. Неправильно.
Любой дом, это его хозяин. Сейчас молодой, сильный, напрочь лишённый угнетений. И почему его душа, что прячется в стенах старого поместья такая измученная? Почему здесь нет сочной энергетики власти, пряной жизни и запахов силы? Что не так?
Ведьма всегда замечала, что жилище похоже на мага. Даже у отца везде виделись твёрдые стальные нити решительности, аромат железа и крови, порох. Дом был монументальным, приправленным долей снобизма и снисхождения. Он всем говорил, что за человек хранит его стены. А здесь…
Девушка коснулась сырой кладки. Отдёрнула руку в поспешном желании стереть с ладони вязкую плёнку. Что такого произошло с его хозяином, что все пропиталось тоской и горечью? Элис не понимала, как такое возможно, что днём это простой дом с хрусткими половицами и розанами в кадках, а по ночам-склеп.
Она отогнала от себя загробные ассоциации и шагнула в кухню, где под потолком летали магические светлячки. Все это выдумки, кто говорит, что жилище ведьмы начинается с фамильяра(они стали запрещены Магической Конвенцией о правах недееспособных существ), котла для зелий или хорошего дымохода(к слову, ведьмы этот способ передвижения забросили с момента появления магической телепортации). Настоящий дом чародейки всегда начинается с чашки для чая. Элис уже смирилась, что ей тут оставаться до полного отцовского прощения, что не примнёт случиться не ранее чем через полгода, поэтому
А потом раздались громкие шаги по холлу. В кухню вошёл хозяин дома. Переодетый ко сну: мягкие широкие штаны и просторная рубашка. Он немного притормозил на пороге, но потом разглядел, что девушка сидит с чаем.
— Это моя кружка, — хрипло уведомил наниматель.
— Могу ее у тебя купить, — сварливо предложила Алисия, наблюдая как мужчина направляется к чайнику. Ведьма не заметила особой неприязни от мага после ее выходки с пуговицами, поэтому не трудилась казаться милее, чем есть на самом деле.
— Могла бы просто попросить… — предложил он и девушка сузила глаза. А Грегори, налив чая и поставив чашку на противоположную сторону стола, пошёл к шкафу.
— Мы уже выяснили, что у меня этим проблемы… — все-таки выдавила она, вытягивая шею и пытаясь в потёмках разглядеть чем там шуршит маг. Если бы он сейчас вытащил с одной из полок здоровенный тесак, призванный зарезать ехидную чародейку, она бы не удивилась. Но вместо этого на свет появилась жестяная коробка и зажатая в зубах мужчины печенька.
— Что? — прохрустел ее наниматель, присаживаясь напротив. — У меня аллергия на имбирь, и Гретта вечно прячет от меня эти пряники.
Элис недоверчиво разглядывала недокормленного аллергика, а потом сама от себя не ожидая, уперлась локтями в стол, привстала слегка, чтобы оказаться ближе и томно предложила:
— Хочешь эликсирчик тебе сварю… От аллергии?
— Я не настолько стар, чтобы забыть, что ты специализируешься на ядах, — с искрами смеха в серьёзных темных глазах отозвался маг.
— Яды, самая полезная глава в лекарском деле, — наставительно заметила младшая Гордон, возвращаясь на место.
— Может противоядия?
— Иногда проще дотравить, чем откачать…
Разговор завис, как висельник у хорошего палача: чуток подергивался, но признаков жизни уже не подавал.
Элис все стремилась разгадать тайну своего нанимателя. Да что там тайну… Ей бы понять почему он так решителен в плане неё. Ведь проще отослать обратно, высказаться за ее плохой нрав. Ещё проще, просто отпустить на все четыре стороны. Наверно, поэтому она без шуток и смеха просто попросила:
— Отпусти меня… — прозвучало жалобно и как-то совсем по-детски.
— Все же не нравлюсь, — печально резюмировал Стенли и закрыл лицо ладонями.
Девушка из-под ресниц коротко взглянула на Грегори и призналась себе, что нравиться. И пугает одновременно. Но симпатия ещё никогда не застилала ей глаза настолько, чтобы притупилось чувство самосохранения, поэтому она и хотела получить хоть какие-то гарантии своей безопасности.
— Элис, прости, но нет, — твёрдо и без вариантов, — как бы мне самому этого не хотелось…