Спасти царевича
Шрифт:
…и, возвращаясь с небес, приходилось признавать: запас царевичей в мире жестко ограничен. Наше Царство располагает лишь пятью, трое из которых годятся мне в дедушки.
Приходилось признавать очевидное: грустный юноша превратился в царевича Елисея, франта, мота и пьяницу, спасать которого, даже подвернись мне такая возможность, я бы не стала.
Глава 2
«…Прадед теперешнего царя был Реформатор. Очень уж любил он все заморское да диковинное: сватался к королевне какой-то дивной страны, презрел
Экипаж, мягко остановился, покачиваясь на рессорах. Кучер переждал столпотворение у парадного крыльца, и мы подъехали ближе. Сомневаюсь, что кто-нибудь посмеет задержать дольше необходимого карету с гербом Луговских. Правая рука государя бывшей не бывает. Выход в отставку не мешал батюшке наводить ужас на придворных подхалимов.
Я ехала в карете с батюшкой и маменькой, которая старалась лишний раз не выпускать меня из виду. Нэнси и Мирна – с бабушкой. После того, как слуги помогли нам выбраться из экипажа, мы чинно поднялись по бесконечной лестнице (тут главное было не запыхаться), и под обстрелом любопытных взглядов дождались пока вдовствующая княгиня также сразится со ступенями. Едва заметно опираясь на руку Ненси, бабушка демонстрировала чудеса стойкости. Мирна медленно шла рядом с ними, из последних сил сдерживая нетерпение.
Стоило нам ступить в бальную залу, как маменька удалилась ворковать с приятельницами, наградив меня напоследок суровым взглядом. Эдакий упреждающий удар по моему своеволию. Я невольно фыркнула. Папенька изволил скучать в обществе других вояк, которые привезли жен и дочек на сезон в Софию. Бабушка в сопровождении слуги удалилась отдохнуть после свидания с лестницей, так что за неимением выбора мне пришлось стоять рядом с сестрицами под оценивающими взглядами проходящих мимо господ и чувствовать себя пучком морковки на прилавке у крикливой тетки на рынке.
И как сие может нравиться?!
Мирна, в отличии от меня, явно наслаждалась всеобщим вниманием. Время от времени она награждала кого-то из заглядевшихся на нее молодых дворянчиков бесстыдной улыбкой, и когда тот смущенно отводил взгляд, разбойница заливалась веселым смехом. Ненси качала головой, даже не пытаясь воспрепятствовать шалостям сестрицы. Было видно, она поглощена в своими мыслями и сдержана даже больше обычного.
Время тянулось бесконечно. В танцевальную залу прибывали новые и новые люди, мне казалось, что
Я посмотрела по сторонам, наткнулась на чей-то оценивающий взгядвзгляд и поспешно отвела глаза. До появления Царской семьи и начала злосчастных танцев оставалось удручающе много времени. Я вздохнула, воровато оглянулась и отступила от сестер на пол шага. Никто не заметил и следующих нескольких шагов.
Чудесно. Я развернулась и чинно поплыла к выходу, старательно копирую лебединую поступь Нэнси. Конечно, мне влетит. Я не в том возрасте, чтобы бродить невесть где без сопровождения, но видит Бог, я просто не в состоянии больше изображать статую "благообразной девицы на выданье". И к тому же, мне ужасно хочется взглянуть на старый фонтан. С царевичем, или без, мне определенно нравилось сие место.
В том, что мысль была далеко не блестящей, я убедилась почти сразу. Златоглавая София была приморским градом и даже в лето не баловала теплом, а уж зимой и подавно: морозы бывали такие, что хоть и вовсе с печи не слазь. Так что легкая меховая накидка от холода не спасала, да и идти по дорожкам, пусть и расчищенным от снега, в туфельках из тонкой кожи было, прямо скажем, не очень уютно.
Но затея того стоила. Старый фонтан в центре ухоженной оранжереи ничуть не переменился за долгие годы. Вода в нем была чуть теплая и бежала по поистершимся каменным ступеням даже в зимнюю стужу – чудо, которое так сильно поражало меня в детстве.
Дрожащими пальцами я стянула перчатку и опустила руку в идущую мелкими пузырьками воду.
– И что здесь делает молодая девица вдали от света, музыки и танцев?
Я отдернула руку – и несколько капель попало на новое платье. Настроение рухнуло вниз. Дворянин, стоящий за моим плечом, определенно был мужчиной, а сие уже было чревато рядом проблем. Говорил он с подчеркнутым заморским акцентом, что местами звучало нелепо, но ничуть не влияло на незавидность моего положения.
– Нарушение уединения девицы знатного происхождения является признаком дурного тона, – резко сообщила я, не оборачиваясь.
Перчатка ни в какую не хотела надеваться на моркрые пальцы.
– Девица знатного происхождения и приличного воспитания не станет бродить по оранжерее в одиночестве.
Надменный, покровительственный тон и оскорбительное замечание заставили меня разозлиться по-настоящему. Никакие силы не смогли бы заставить меня смолчать.
Я не слишком изящно вскочила и обернулась.
Первые слова гневной отповеди застряли у меня в горле, как вереница экипажей у дворцовых ворот. Я торопливо присела, склонив голову.
– Приношу свои извинения, Ваше Высочество.
Я не решалась поднять взгляд и в затянувшуюся паузу все больше чувствовала…
Нет, какая там неловкость! Я чувствовала, что мои ноги в тонких туфельках основательно замерзли, да и одета я, прямо скажем, не по погоде. Его высочество в теплом плаще явно не чувствовал подобных неудобств.
– Могу я удалиться? – мрачно уточнила я, все так же не поднимая головы.
– Как Вам угодно.
Еще раз присев и чувствуя себя при этом игрушечным солдатиком, я торопливо направилась к выходу.
– Постойте, как вас там…
Я стиснула зубы.
Нас тут княжна Арина Луговская, между прочим. Можно бы и запомнить тех, кому семья обязана жизнью и властью!
Мысленно прокрутив в голове весь перечень претензий, я послушно замерла.
– Вы так и не ответили, что делали здесь.
На вопросы венценосных особ принято отвечать без заминки, я чуть слышно вздохнула.
Надо же было так попасть!
– Я люблю сию оранжерею. Каждый раз прихожу сюда, когда… удается сбежать из-под надзора, – с деланным равнодушием сообщила я.