Спасти царевича
Шрифт:
Но согласна я с предложением, или нет, хамить царской особе не стоило… Кто знает, чем сие может теперь обернуться.
К счастью, нас обступили друзья царевича, отвлекая меня от мрачных мыслей. Каждый из них норовил потрясти мое воображение изысканным комплиментом. Самым примечательным, пожалуй, было то, что они не верили собственным словам настолько, что меня сие даже забавляло. Окружение царевича, хотело видеть рядом с ним заморскую дворянку… Что-то вроде маркиза, только без усов и в платье с открытыми плечами. Такой гусенок как я, с простоватыми манерами и провинциальной прической, не подходил младшему из царевичей софийских ни в каком виде.
Я старалась запомнить особо интересные сравнения, которые не имели к моей особе ни малейшего отношения, чтобы потом от души посмеяться вместе с сестрицами, но вдруг что-то отвлекло мое внимание. Я порывисто шагнула вперед, пытаясь разглядеть, что же меня так насторожило, но платье, увы, на размашистый гусарский шаг рассчитано не было. Я все-таки зацепилась за подол и стала неизящно заваливаться вперед. Его Высочество попытался меня поддержать, но не сдюжил.
Моя репутация в глазах царского двора рухнула окончательно. С самом прямом смысле.
Уже лежа на полированном паркете (знатно приложившись об него головой), в бальном платье, которое бесстыдно облегало и частично обнажало все, что только можно, я вдруг поняла, что боль в плече намного опередила само падение. Подумать о том, что бы сие могло значить, я не успела: высокий расписной потолок танцевальной залы, на который я безвольно таращилась, коварно поглотила темнота.
Глава 4
Заточка – заостренный с одного края, трехгранный напильник, вошедший в лист Царской Тайной Канцелярии, как одно из самых вульгарных и банальных орудий для умерщвления особы царской крови.
Наш батюшка был примерным воякой. Младший сын небогатого, но знатного рода, он не наследовал ни титула, ни денег и вынужден был сам пробивать себе дорогу в жизни. Женился рано, по любви, на бойкой дочери помещика-соседа и увез жену в небогатую офицерскую квартиру в суровый и неприступный Южный град, где темпераментные басурмане издавна не давали честным людям пожить спокойно.
Время, проведенное на горных рубежах, преподнесло батюшке несколько серьезных ран, звание командира 1-го Южного гусарского полка… и трех дочек.
Как и всякий вояка, рано или поздно выходящий в отставку, тогда еще подпоручик Луговской, втайне мечтал обучать сына размахивать саблей, но судьба наградила его нами. Возможно, не совсем "увы", так как из нас троих только Нэнси, не проявляла интереса ко всему колюще-режущему, за вычетом столового серебра. Мы с Мирной охотно учились стрелять, фехтовать и ездить верхом без заморского дамского седла.
Маменька сквозь пальцы смотрела на наши развлечения. На Юге к подобным интересам благородных девиц принято было относиться с пониманием. В пограничном городе, окрестности которого регулярно подвергались нападению разбойников-басурман, за оружие приходилось браться всем, вне зависимости от пола и возраста. Даже мы с сестрицами за свой недолгий век пережили два штурма и одну длительную осаду, прерванную войсками цесаревича.
И ежели Мирну, просто тянуло на то, что делать было как бы неприлично, то я со всей серьезностью подошла к обучению. За свою жизнь и честь, случись чего, я вполне спокойна. Если не отобьюсь, так хоть живой не дамся. Чтобы как-то отметить мои успехи батюшка подарил мне шпагу на шестнадцатые именины. К тому моменту мы уже жили в имении, в Озерном крае, и маменька, возобновившая старые знакомства, успела вспомнить правила политесу и была страсть как недовольна таким подарком. Однако, я была просто счастлива. Оружие, заказанное специально для меня, пришлось как раз по руке, в отличии от папенькиной именной сабли. Тяжеленная зараза, только один раз, да с двух рук и размахнуться! А потом бросить наземь и бежать, опозорив честь мундира.
Тьфу, какой мундир! Нет у меня никакого мундира, и не будет…
Хотя, чем по сути бальное платье от мундира отличается? Да ничем, особо. Предназначение у него такое же: "род войск" определять. Раз светлое – значит девица, родовых каменьев нет – значит, либо бедна, либо из младших дочерей, и так далее. Неудобная штука, платье, хоть и красивая! Один раз надела и…
…что-то случилось с моим новым бальным платьем. Не помню.
И со мной тоже что-то случилось… Я в этом странно уверена.
Медленно открыла глаза. Осмотрелась. Судя по картине за окном, удачно не закрытым шторой, я в западном крыле царских палат. Второй этаж, кажется, третьи гостевые покои.
Я невольно хмыкнула, оценивая заново свою осведомленность. Ведь даже план палат могу нарисовать, хоть сей же час, только бумагу дайте!
Во время мятежа бывший на тот момент в Южном цесаревич (бесславно сбежал на войну от папенькиных гулянок) вернулся в стольный град вместе 1-м Южным гусарским полком. Казалось, что может сделать в стольном граде, раздираемом междоусобными распрями, один полк легкой кавалерии?
Но на Юге знали, что делали, отдавая Его Высочеству лучшее, что у них было, фактически оставляя драгун крепости без "глаз и ушей". Закаленные в боях на чужой земле, привыкшие к разведывательным вылазкам и внезапным атакам, бравые вояки под командованием нашего батюшки, неумолимо наводили порядок в столице, продавая собственные жизни по одной за дюжину.
Цесаревич плохой памятью наделен не был. Не забыл он в победный час ни града Южного, поддержавшего наследника в не самые спокойные для себя времена, ни простых вояк, принявших присягу и вернувших цесаревичу власть, принадлежавшую тому по праву рождения.
Для Южного год и впрямь выдался нелегкий: пользуясь сумятицей в стольном граде, подняло голову Островное царство, издавна бывшее младшим братом и союзником. Сторговавшись с басурманами, напали они с двух сторон на славный Южный град, и ежели бы он пал, ничто не спасло бы земли царствия от разграбления. Мне было всего десять, Мирне – тринадцать. В конце улицы, на которой стоял наш дом, дождевая вода собиралась в лужи. Мы пускали там кораблики, и из нее же пили воду, когда осада затянулась… На зубах скрипел песок, а с площади тянуло паленым.