Спасти Персефону
Шрифт:
Нежелание объясняться с Хароном перевешивало еще целых десять минут — пока они не дошли до куч и не обнаружили, что это вовсе не муравейники. О нет, кучи целиком состояли из муравьев, мертвых вперемешку с живыми, и даже Аиду стало как-то не по себе, когда он представил, что идет по этой массе. Пусть даже и в сапогах.
Наверно, можно было брести по воде — ну, если бы она не напоминала кисель из дохлых муравьев.
— С Хароном договоримся, — решил Аид. — Кто-кто, а он точно не переметнется на сторону Ареса. А ты понесешь лягушек, — он перевел взгляд
— П-почему? — дернулась нимфа.
— Они явно считают, что ты их хозяйка, — сообщил экс-царь.
И они побрели к главному выходу из Подземного царства, стараясь держаться между болотом и муравьиным полем.
Минта опять щебетала какую-то чушь, стреляла глазами и облизывала пухлые губки, а Гермес угрюмо молчал, изредка вставляя одну-две фразы в ее болтовню.
Аид тоже шел молча, раздумывая, как мог измениться Харон, как вывести Гермеса из затяжной депрессии (полсотни лет под личиной Гекаты явно не прошли даром), и что, в конце концов, делать с подземной царицей.
Персефона была проблемой.
С ее силой было что-то не так — Аид понял это сразу, как только увидел ее — а после того, как он перехватил удар, предназначавшийся Гермесу, острое ощущение ненормальности только усилилось.
Аид проверил взглядом Минту и Психопомпа и на секунду прикрыл глаза, вспоминая, как густела кровь в жилах, норовя превратиться в древесный сок, как больно было выдирать из раненого бока упрямо растущую сквозь кожу и мышцы ромашку, и как его сила — сила смерти — не могла одержать над ее силой верх.
Проблема была в том, что он был смертью, но Персефона и сама несла смерть. Вот только смерть в ее силе причудливо перемешивалась с жизнью, и казалось, что прах и тлен сливаются в ней с молодыми ростками травы.
И Аид не был уверен, что это нормально для богини Весны.
Харона они увидели издалека — он пытался переплыть Стикс, шестом отбиваясь от гигантских крокодилов, которые из непонятных соображений желали закусить плывущими в лодке тенями. На самого Харона они почему-то не покушались, видимо, считали его бешеным.
— Да он не то что нас, себя не перевезет, — заключил Гермес.
Он был прав. Крокодилов было так много, что лодка еще не доползла даже до середины реки, а Харон уже выбился из сил. Поэтому они просто пошли вверх по течению Стикса, игнорируя клацающих челюстями крокодилов. Хотя это было непросто, учитывая, что это все-таки не пираньи и вполне себе бегают и по суше. Но крокодилы почему-то спешили за ними гнаться, обоснованно полагая, что на суше может быть еще хуже.
Еще один тайный выход из Подземного мира находился чуть выше истоков Стикса, и за четыре часа пути Аид и остальные успели зарубить саблей двух самых настойчивых крокодилов, пробиться сквозь густые заросли папоротника, полюбоваться на гигантских слизняков, обойти огромный термитник; чуть не заснуть на поле с коноплей; встретить с десяток крупных травоядных рептилий; обнаружить одно не учтенное на карте Подземного мира озеро; понаблюдать за массовой
Последим фактом Аид был возмущен до глубины души и порывался перекрыть выход, чтобы эти крысы не бежали с тонущего корабля, но потом передумал — решил, что это демаскирует.
Среди бегущих не было ни одного знакомого лица, так что Аид передал хтоний Гермесу, чтобы тот без проблем вытащил Персефону, а сам смешался с толпой.
На поверхности была ночь, и они шли вперед, пока не наступил рассвет. Потом устроили лагерь у небольшого озера и легли спать, оставив на страже Гермеса.
Аид проснулся ближе к вечеру, и Гермий тут же завалился дрыхнуть, предусмотрительно зарывшись в стог сена подальше ото всех.
А Персефона еще спала.
Глава 9. Персефона
Проснувшись, Персефона долго не открывала глаза и прислушивалась к ночным звукам. Их было на удивление много: какие-то шорохи, треск, стрекот цикад, шум ветра, далекое уханье птиц, плеск воды вдалеке, чьи-то тихие голоса. Показалось на миг, что она на поверхности: вот откроет глаза, а над ней — темный купол неба, искрящийся далекими звездами.
Но голоса мешали.
— … а если они узнают? — жалобно скулил Гермес.
— Конечно, узнают, — это был тихий, властный голос Аида, Персефона сразу его узнала. — Ты придешь и расскажешь все как есть. Что я вернулся, и что раскрыл тебя, а потом заставил похитить царицу. Расскажешь, как мы шли и где остановились. И еще не забудь передать, что я планирую свергнуть Ареса и воцариться на всех трех тронах.
— Ты правда это планируешь? — пискнула Минта.
— Кто ты такая, чтобы судить о моих планах? — в голосе экс-царя зазвучало что-то такое, что Персефоне стало не по себе.
Аид говорил, как настоящий Владыка… пожалуй, в первый раз с тех самых пор, как они познакомились. Ему что, так сильно не понравилась Минта?
Стало холодно, Персефона поежилась, выскользнула из-под варварской куртки и жестом остановила приближающегося с покрывалом в руках Аида:
— Не надо. Я встаю.
Она думала сходить к озеру, умыться, но поленилась — просто расчесала волосы, привела в порядок свое одеяние и вернулась к костру. Минта подвинулась, освобождая ей место рядом с Подземным Владыкой — и как можно дальше от Гермеса.
Могла не стараться — Персефоне уже не хотелось превратить Психопомпа в растение, максимум задушить. Но перед этим царица была не против поесть, и когда ей предложили плошку с дымящимся травяным настоем и кусок жареной зайчатины, не стала устраивать истерики в духе Артемиды.
Та же Минта с удовольствием ела зайца, но на настой косилась с подозрением — видимо, чувствовала нотки дикой мяты.
— Плотоядное растение, — проворчал Гермес, глядя на нее.
— Может, вернемся к нашим лазутчикам? — очаровательно улыбнулась нимфа. — Сестра, мы остановились на том, что вот этот подозрительный тип наотрез отказывается идти и шпионить на нас.