Спасти СССР. Часть 5
Шрифт:
Первое убийство он совершил в семьдесят восьмом. Лена Закотнова, ученица второго класса. Оно могло стать и последним, потому что нашлись свидетели, которые показали, что видели Закотнову вместе с Чикатило на улице. Был составлен фоторобот, по которому директор училища где «учил» детей завуч Чикатило — уверенно опознал своего подчинённого. Если бы милиционеры опросили учащихся, то выяснилось бы, что Чикатило домогался к воспитанникам. До ГПТУ Љ 39 его уволили из школы-интерната Љ 32 и тоже за домогательства к детям. Но тут был арестован некто Кравченко, который отбыл десять лет за изнасилование и убийство ребёнка. И встал вопрос,
В 1983 году Кравченко расстреляли. К расстрелу его приговорили только на третьем процессе — суды шли один за другим, каждый приговор кроме смертного вызывал возмущение жителей и родителей убитой девочки.
Как уже выяснили — только после того как Кравченко приговорили к расстрелу — Чикатило совершил следующее убийство. Боялся.
И вот теперь — материалы следствия, не все конечно, попали в руки журналистов. Что интересно, на том чтобы дать возможность журналистам ознакомиться с материалами, настоял лично Горбачёв.
В деле поражало многое. Но главное — масштаб. Три десятка зверски убитых детей заставляли задуматься о большом. О том, что есть такое советское общество. О том что есть такое советский человек. Как в принципе — в советском обществе мог появиться такой монстр.
Чикатило взяли странно — по какой-то анонимке, написанной неизвестно кем и подброшенной в милицию. Сначала он строил из себя честного советского гражданина — но в какой-то момент сломался и начал сознаваться. В том числе сознался и по нескольким эпизодам, о которых милиция не имела понятия. Но в деле всё ещё не было полной ясности.
Прежде всего, как ему удалось уйти от ответственности после убийства Закотновой, в семьдесят восьмом. Тогда на руках у милиции был вполне нормальный фоторобот, свидетель, который видел как Лена Закотнова шла с каким-то мужчиной, и директор СПТУ в котором на тот момент трудился завучем Чикатило — он уверенно опознал по фотороботу своего подчинённого, Андрея Чикатило. Достаточно было сделать ещё один запрос — и выяснилось бы, что с предыдущего места работы Чикатило уволили за домогательство к девочке, а в этом СПТУ — имело место домогательство к мальчику. То есть Чикатило был явным извращенцем, педофилом с нездоровой тягой к детям. Но по каким-то причинам — следствие резко переключилось на Кравченко, который к слову был соседом Чикатило по садовому товариществу [72] .
72
Причины не выявлены и поныне. Следователь, ведший дело до сих пор уверен в виновности Кравченко и выдвигает свою версию — Чикатило мог видеть, как Кравченко убил девочку и это навело его на мысль убивать самому. Но это не согласуется с показаниями свидетеля, который видел с девочкой именно Чикатило.
Вариантов ответа было два, оба раскопали журналисты, причём одним — с ними «на ухо» поделился один из следователей из следственной группы. Первый вариант — просто чудовищное моральное разложение местных органов МВД, готовых для того чтобы побыстрее «срубить палку» фальсифицировать доказательства даже в деле об убийстве ребёнка. Могло быть и то что недобросовестные «дяди Стёпы»
А могло быть и так что Чикатило состоял на связи в КГБ. Его могли завербовать ещё в начале воинской службы, когда он проходил её в погранвойсках относящихся к КГБ СССР — и его перевод в ГВСГ мог быть тоже поощрением. Чикатило был грамотным, активистом, внештатным корреспондентом газеты, писал статьи по вопросам морали и патриотического воспитания молодёжи в местную газету, в охотку участвовал во всех общественных мероприятиях, был внештатным политинформатором. Такой человек легко мог состоять и на связи в КГБ — такие и состоят. Понятно, что при случае куратор сделал пару звонков — это наш человек, не трогайте его. Да и — кто поверит? Чикатило никак не подходил под описание возможного маньяка — член партии, учитель русского языка, семейный, на учёте в психдиспансере не состоял.
Он даже участвовал в поисковых мероприятиях как «представитель активной общественности» — то есть искал самого себя. В СПТУ он уже не работал — перевёлся на завод. Рыскал как волк по городу — ущемленец в запотевших очках, чемоданчик, а в чемоданчике — нож, верёвка, вазелин. Те, кто ему верил и шёл с ним — уже не возвращались.
Фотографии с мест происшествия журналистам понятное дело, не дали. Но и то что сумели переписать из описаний — было чистой воды ужасом
… пятнадцать ножевых ранений…
… глаза выколоты острым предметом…
… соски молочных желёз откусил и проглотил. Мстя за свою неполноценность, вырезал половые органы, их потом выбросил, а матку грыз…
… отрезал голову и забросил в кусты…
Депутат Краузе захлопнул папку и задумался. Впервые в своей жизни он не был уверен в том, стоит ли говорить правду.
…. стоит ли говорить такую правду… зачем… кому станет от этого хорошо? Что узнают от этого люди? То, что среди нас есть изверг, которого даже человеком нельзя назвать?
Можно ли вообще доверять милиции после дела Кравченко?
Если это всё рассказать, люди потребуют самосуда. Возможно, не только над этим монстром — но и над следователем и милиционерами, расстрелявшими невиновного человека и косвенно виновными во всём, что произойдёт в Ростовской области потом?
Кому станет легче?
Господи, до чего докатились. Ладно, в послевоенном деле Венгровера осталось то ли семь то ли восемь квартирных краж из шести или семи сотен (!!) фактически им совершённых. Но это — квартирные кражи. Теперь выясняется, что фальсифицировали даже убийства.
Выяснилось, что Чикатило состоял внештатным сотрудником милиции (!!) и имел удостоверение, что видимо, помогало ему проходить заградительные мероприятия и быть в курсе мер по его поиску.
Куда — дальше?
— Оставьте пока… — негромко, словно стыдясь самого себя, сказал Краузе — материалы у меня. Надо подумать… посоветоваться.
На следующий день — Краузе стоял на верхнем этаже старого здания МВД — ещё построенного при Сталине. Министр давно переехал в новое здание, остались только пара замов…