Спасти СССР. Манифестация II
Шрифт:
Ленинградские улицы удерживали позиции, а вот темные абрисы крыш всё смутнее выделялись в небе, сливаясь с кромешной порой…
Минцев устало отер лицо, словно творя намаз. Откинулся на спинку, повертел головой, разминая шею. Пора?
Глянув на часы, он нахмурился. Ладно, еще пятнадцать минут – и домой. Света ругать не будет, так ведь недовольство копится, а терпение тает…
Вздохнув, Жора подтянул к себе несколько бумаг, зажатых скрепкой. Донесение из Черноголовки.
Он перевернул листки. Денис Иванович Ладыженский.
Серьезный товарищ, цепкий…
Минцев внимательно прочитал, понятливо улыбаясь. Девчонку завел объект…
– Да куда ж нам без девчонок… - проворчал он, и отложил бумаги.
Объект бегал, объект танцевал, ухлестывал за девушкой, усиленно занимался математикой, в затеянные «физруком» разговоры вступал, показав себя честным и порядочным гражданином… И ни на час не покидал поселок!
А через неделю после его отъезда из Ленинграда, товарищу Андропову доставили двенадцатое по счету письмо.
Андрей Соколов…
Светлана его хвалила. Настоящий, говорит, комсомолец. Не из тех, что бойко чешут на собраниях или съездах. Да уж…
Каково это – копаться в холодной грязи, бережно собирая кости павших? Да никакой болтун на такое не подпишется!
А Соколов еще и математик, оказывается… Ну, и чем же ты нам подозрителен, Андрей Владимирович? А тем, что выделяешься. Талантами, лидерской харизмой, активной житейской позицией… Драгоценным чувством товарищества. Как он тогда за школьного секретаря комсомола заступился! Промолчал бы – чего проще? Так нет же, вмешался… И это – враг?
Минцев фыркнул, шурша разграфленным листом, отмеченным печатями. Таких подростков под оперативным контролем – много, сил все равно не хватает… Плюс начинает превалировать версия «личины»…
Подполковник, хмурясь и напрягая зрение, поискал в списке фамилию «Соколов А.В.» - и вычеркнул ее.
Пятница, 30 июня. День
Ленинград, Пулково
Гулкие залы терминала, чудилось, умножали эхо.
– Пока! – кричали отбывающие юные математики провожающей родне. – Мы скоро!
Мои мама с папой специально отпросились, чтобы проводить свое дитятко, «свою гордость». Я старательно помахал им свободной рукой, замыкая «великолепную восьмерку». Разумеется, мама аккуратно касалась мокрых глаз платочком, чтобы тушь не потекла…
– Мальчики, - подсевшим голосом внушал Савин, - ничего не забыли? Документы? Багаж?
Похоже, руководитель группы переживает сильнее самой «восьмерки». Правильно, ему же отчитываться…
…А я до сих пор не верю, что меня выпустили. Вчера позвонил Мишин, долго инструктировал, раза три повторяясь. Я слушал, послушно кивая, будто он мог видеть меня – и не верил.
Ночь я благополучно проспал. Правда, проснулся рано,
И вот подошло время, мы едем в Пулково… Не верю!
Да, уже пробивается дикая, сумасшедшая радость: «Выпустили! Свободен!», но упрямый скепсис топит ее в бочке вонючего дегтя…
Все наши вышли из автобуса… И меня, слабеющего в коленях, не отвели в сторонку, к черной «Волге» с двумя штырями антенн.
Все прошли паспортный контроль… Не веришь? Сам не знаю…
– Объявляется посадка на рейс «Аэрофлота» 637 Ленинград – Копенгаген – Лондон…
…Теплый ветер гуляет по бетонной полосе, развеивая духоту. Белый «Ту-154» в синей «аэрофлотовской» ливрее будто привязан к земле парой трапов. Самолет безмятежно ждет, готовясь разжечь турбореактивное пламя.
– Летим, что ли? – хмыкает Разборов, и Хлебутин нервозно прыскает в кулак.
– Мальчики, мальчики… - беспокойно теребит нас Савин наверху. Мишин шпыняет отставшего Лысёнка на нижних ступеньках трапа…
Я через силу улыбаюсь стюардессе, механически переставляя ноги. Мое место. С краю. У окна устраивается Рудковский, чуть виновато на меня поглядывая.
А я не сел. Я плюхнулся в кресло, совершенно обессилев. Нервишки, однако… Шибко-шибко разгулялись…
Снова встав, уложил свою сумку на багажную полку. Там у меня полный набор от заботливой мамы, начиная с «выходной» рубашки и кончая запасными носками. А в широком кармане лежат три запечатанных конверта.
Письмо кардиналу Джузеппе Сири. Попугаю его высокопреосвященство планами ватиканских «либералов», подтолкну к принятию нового папства…
Ну, и еще пара посланий, раз уж такая оказия: письмо в САВАК относительно предстоящей двадцатого августа провокации с поджогом кинотеатра в Абадане, и письмо в болгарское посольство («Мы знаем о ваших планах покушения на Маркова. С уважением, МИ-5»).
Самолет вздрогнул – и я дернулся. Аэропорт за иллюминатором уползал назад. Форсаж… Разбег… Взлет…
«Теперь-то веришь? Верю… Выпустили! Значит, не нашли…»
«Ту-154» с гулом набирал высоту.
[1] ОГАС – общегосударственная автоматизированная система сбора и обработки информации.
Глава 10
Вторник, 4 июля. День
Лондон, Мейпл-стрит
Я тщательно запер дверь в туалет, и рывком вытащил из-под футболки злополучное третье письмо. Первые два – кардиналу Сири и для САВАК - я благополучно сунул в красный почтовый ящик-тумбу еще в воскресенье, когда нашу команду возили на экскурсию.
Думаю, зловещий «Кей-Джи-Би» не настолько всесилен, чтобы проверять почту Святого Престола или шахской охранки. А вот третье письмо, в болгарское посольство…