Спасти СССР
Шрифт:
И еще – когда американцы что-то говорят, это не с целью "попугать". Тут вообще принято думать, что говоришь – иначе многомиллионные иски. И если они говорят про новое 9/11…
– Проходи.
Я отключил сигнализацию, откинул диван и достал оттуда автомат Калашникова. Затем прошел к сейфу, открыл его – замок на отпечатке пальцев, плюс секретка – и достал охотничий Ругер. Обычное дело на севере Канады – кто-то револьвером обороняется от медведей, а кто-то и автоматом. Но безоружных в лесу нет, совсем.
– У тебя размер какой?
– Что?
– Шмотье
– Там, на улице!
Черт бы все побрал…
Стараясь не светиться в окне, чтобы не было видно снаружи, выглянул – так и есть. Черный Субурбан, типичный для нынешних времен "федеральный автомобиль". Люди в бронежилетах и с винтовками. И точно не управление местного шерифа – я всех там знаю.
Ну, вот, собственно и допрыгались.
В том, что будет дальше, я не сомневался – интернирование как минимум. Времена расслабухи и прав человека тут прошли, сейчас тут наполовину тоталитаризм с государственным контролем населения. А если учесть, что у меня дома гости…
Ну…
Я ведь никогда не верил, в то, что местная жизнь – это навсегда. Это все – не более чем прикрытие, не более чем легенда. Я всегда понимал, что я здесь чужой. Я не родился здесь, я не ходил в здешнюю школу, я не праздновал Хэллоуин и День благодарения с семьей, я не продавал бойскаутское печение и не трахнул свою первую девчонку на заднем сидении отцовского автомобиля, ключи от которого я взял без разрешения. Я не один из них, и в фильме Схватка я всегда болел за Роберта де Ниро, а не за Аля Пачино. И уже это – делает меня по американским меркам немного ненормальным. Здесь ненормально болеть не за полицейских, а за преступников…
– Слушай меня. Я выйду. Ты не высовывайся. Попробую от них избавиться. Если что, автомат заряжен…
Выхожу за дверь. Трое. Все трое с винтовками, но так как я не веду себя агрессивно – они не целятся в меня. А у меня на почтовом ящике нет номера и вообще нет ничего на дороге, на чем было бы написано мое имя…
– Прошу прощения – говорю я так, как сказал бы любой американец и лендлорд. У них на бронежилетах надпись DHS – значит, безопасники. Это типа местного КГБ.
Значит, точно за мной.
– Сэр, вы Джеймс Валле… – говорит один из них, в очках, худощавый. У него в руках планшет, к нему подколоты не документы, а какой-то гроссбух как у налоговиков. Валили бы вы отсюда…
– Нет, извините, вы ошиблись
Отвлеклись. Чистая психология – обычно если у человека спрашивают его имя, он на автомате признает.
И улыбка. Важно улыбаться. Американцы улыбаются
– Простите, как вы сказали, Валле? Это дальше по дороге через два дома…
Заминка. Их привел сюда навигатор, но они не уверены, потому что навигатор бывало, что и врал. И здесь принято верить людям на слово, если нет оснований не верить.
Валили бы вы отсюда…
Времени
– Сэр, вы позволите осмотреть дом?
– Да, если у вас будет ордер. Или если вы придете с местным шерифом.
Машина у них одна. Пока они ищу шерифа…
Пятьдесят на пятьдесят.
Я видел, я черт возьми, видел как этот очкастый решил для себя – уезжать. И тут один, что стоял справа – приподнял винтовку в "патрульное положение" (ствол на 45 градусов от земли) и резко спросил.
– Сэр, у вас кто-то дома?
Придурок. Придурок долбанный, засветился в окне, поди еще и с Калашом.
– Мой брат. Он только что приехал…
Пистолет уже в руке. Стреляю от бедра, на выхвате. Долго тренировал этот прием – чтобы опередить полицейских. По одной на каждого, времени нет. Трое федералов валятся, не успев ничего предпринять. Приседая за машину – всаживаю еще по одной, прицельно.
Перехватываю винтовку того, очкастого- RRA, федеральный контракт, с автоматическим огнем. Значит, точно Department of homeland security, внутренняя безопасность.
Предохранитель на автомат – понеслась.
Падаю плашмя, укрываясь за своим джипом. Вовремя – водитель выскакивает из Субурбана, но его ноги видны мне, и я не промахиваюсь. Он с криком падает, и получает еще две пули.
Все что ли?
Не поднимаясь, меняю магазин на полный. Все что ли?
Впереди – дорога, блокпосты, оружие и страх попасться, но сейчас – на земле лежат они, а не я. Я выиграл эту драку – один против четырех.
Поднимаюсь… и тут мне в спину попадает пуля… потом еще одна. Так и не успев ничего понять, и испытав почему-то не боль, а обиду от нечестно сыгранной со мной игры – я проваливаюсь в темноту…
Хотя когда я сам играл честно?
Ближнее Подмосковье
20 февраля 1985 года
Сознание вернулось как то сразу – я будто проснулся от дурного сна. Разом открыл глаза и вскочил с постели, тяжело дыша.
Стоп. С какой постели?
Огляделся. Ни хрена не понимаю – куда я попал.
Мысли надо сказать скверные – я хорошо помнил, что я сделал. В Америке за это вышка гарантированно. И все же
Где я?
Комната. Довольно большая, отделанная деревом.
Ковер на стене!
В США никто не повесит ковер на стену, там это не принято.
Кроме меня – никого рядом нет.
Надо посмотреть, что на сотовом.
Короткие поиски – привели к мысли, что сотового нет. Но есть очки, которые я никогда не носил.
В процессе поисков я набрел на документы – партийный билет и удостоверение депутата Верховного совета СССР. Открыл
Это что за…
Начал как дурак щупать себя, попутно думая – что могло со мной произойти такого, чтобы я начал спать в похожем на женский халате. Тело было не мое. Лицо было не мое. Совсем не мое – а чье тогда?