Специалист по выживанию. Том 1
Шрифт:
– Торопиться мне некуда, – Геннадий Григорьевич пожал плечами. – Дальше парка «Липок» я никуда не денусь.
– Тоже верно, – Николай Павлович улыбнулся. – Ну а теперь я, всё же, пойду. Всего вам наилучшего.
– Как? – Геннадий Григорьевич приподнялся на левом локте. – Вы не конфискуете у меня опасную бритву?
– И даже не расскажу о ней той симпатичной медсестре за стойкой администратора в вестибюле.
– Но-о-о…, – глаза Геннадия Григорьевича растерянно забегали из стороны в сторону, – почему?
– Попытки суицида не проходят бесследно.
– Вы циник.
– Работа такая. Но, на следующую нашу встречу, так и быть, обещаю принести цветы и апельсины.
– С меня вполне хватит и апельсинов, – Геннадий Григорьевич несколько нервно расхохотался. – Не люблю живые цветы. Они, знаете ли, демаскируют.
В вестибюле, возле стойки администратора, Николай Павлович аккуратно повесил обратно на вешалку больничный халат. Синие полупрозрачные бахилы благополучно спланировали в специальную корзину для мусора. На широком крыльце интерната Николай Павлович вздохнул полной грудью. Нужно признать, что визит в «Липки» оказался на редкость удачным. В этих стенах можно будет навербовать много добровольцев. Правда, если только эксперимент с Геннадием Мастэном выгорит. Впрочем, в самом плохом случае, больше недели в Стартовом меню он не протянет.
Глава 4. Огонёк надежды
– Как вы себя чувствуете? – Николай Павлович протянул полный стакан, маленькие блестящие капельки воды осели на его ребристых боках.
– Ужасно, – дрожащими пальцами Верблюд тут же подхватил предложенный стакан. – Такое ощущение, будто меня волокли пару сотен километров за ноги по вконец убитой дороге.
– Ну, можно сказать, – Николай Павлович усмехнулся, – в некотором роде так оно и было.
Простая вода оказалась на удивление очень вкусной. Верблюд с превеликим удовольствием осушил стакан до дна. В глубине души тут же всколыхнулись почти забытые воспоминания. У воды из-под крана не бывает столь изумительного вкуса. Подобную воду можно найти только в нетронутых человеком уголках дикой природы. Это радует.
– На базу «Синей канарейки» вас доставили в бессознательном состоянии, – Николай Павлович осторожно вытянул пустой стакан из пальцев Верблюда.
– Теперь понятно, почему, прямо на аэродроме, фельдшер вколол мне снотворное. Только, к чему такие сложности? – Верблюд вопросительно уставился на Николая Павловича.
– Потому что вас и в самом деле везли не одну сотню километров по вконец убитой дороге. И усыпили вас ради вашего блага. Иначе каждая колдобина и яма отложилась бы в вашей памяти в виде весьма мучительного воспоминания.
– Это верно, – Верблюд склонил голову на бок.
Долгая и комфортная жизнь в уютном интернате в дальнем Подмосковье вконец расслабила его. Верблюду и в самом деле давно, очень давно, не приходилось передвигаться по ухабам и колдобинам российских дорог. Максимум преодолевать низенькие дверные пороги и спускаться по стальным рельсам для инвалидной коляски с крыльца «Липок» во время редких прогулок в парке. И вот теперь его настигла неминуемая расплата – каждая мышца гудит и болит, голова трещит так, будто неделю, не меньше, жрал самый палёный самогон без закуси. Впрочем, Верблюд с интересом оглянулся по сторонам, оно того стоило.
Куда его завёз самолёт ВТА России – бог его знает. Но это точно не палата «Липок». Комната, хотя, всё же, палата, рассчитана на двоих. Однако в ней Верблюд оказался один, соседа нет и не предвидится. Стены и потолок обшиты прямоугольными панелями приятного мягкого цвета. Никакого подвесного потолка, квадратные светильники свисают на небольших металлических стойках. Что самое интересное, окон в палате нет. Вообще нет. Лишь в верхнем левом углу можно заметить стальной короб воздуховода.
Но то, что он всё таки в медицинской палате, а не в жилой комнате, громче всего говорит больничная кровать. Добротная такая, с низенькими перилами. Причём, как верхнюю часть, так и нижнюю можно поднимать и регулировать по высоте. По левую руку от кровати застыла инвалидная коляска. Причём новенькая, резина на чёрных колёсах сияет будто полированная.
– А почему мне пришлось ждать не две недели, как вы обещали, а целых два месяца? – пальцами левой руки Верблюд дотронулся до лба, голова всё ещё звенит.
– Бюрократия и забота о вашем здоровье, – Николай Павлович развёл руками. – Будь вы полностью здоровым человеком, то я и в самом деле забрал бы вас из «Липок» через пару недель после нашей первой встречи. А так мне пришлось долго и упорно ломать через колено главврача «Липок».
– Сильвестр Игоревич старый кремень, – Верблюд улыбнулся.
– Вот именно. – Николай Павлович кивнул. – Это он заставил меня нанять специально для вас медсестру, которая будет ухаживать за вами на базе «Синей канарейки». А это ещё один человек, опять поиск, отбор, проверка и найм. Два месяца – это я ещё быстро.
– А что за «Синяя канарейка» такая? – Верблюд навострил уши.
– Скоро узнаете, – указательный палец Николая Павловича ткнулся в маленькую чёрную кнопочку возле изголовья кровати. – А пока вам нужно как следует подкрепиться.
Не прошло и минуты, как дверь в палату тихо распахнулась. Немолодая, но приятная, женщина в белом халате медицинской сестры внесла большой поднос с тарелками.
– Разрешите представить, – Николай Павлович вытянул руку в сторону приятной медсестры, – Иллионора Андреевна Пыжина.
– Можно просто Иллионора Андреевна, – медсестра аккуратно опустила поднос на столик возле кровати.
– Иллионора Андреевна всю жизнь проработала в госпитале КГБ, нынешнего ФСБ. А это, как вы сами понимаете, – Николай Павлович усмехнулся, – очень хорошая рекомендация для работы в нашем заведении.
С помощью пульта под левой рукой Верблюд поднял переднюю часть кровати почти в вертикальное положение. Николай Павлович тут же придвинул специальную подставку. Иллионора Андреевна переставила на неё тарелку с супом.