Спецификация идитола(Прозроман ускоренного типа)
Шрифт:
Вот он, наконец, работает в лаборатории, где изобретают Идитол. Так и есть, все это сказки, что врали газеты, — соображений у них масса, а до дела то еще довольно далеко. Он так увлекся этой работой, что обо всем позабыл. Вот это лаборатория: — газ, вода, электричество во всех видах у вас под руками. Посуды девать некуда. Целый штат вычислителей, которые с утра до вечера трещат на арифмометрах, — благодать да к только. Кормят до отвала. Но уйти отсюда и думать нечего. Газеты привозят всех направлений, но их никто не читает. Он первое время брался за них, потом тоже отстал. Он работает до двенадцати часов в сутки, и все так работают, — до газет ли тут.
Лаборант сказал Стифсу, что очень аккуратные работники должны, по его мнению, быть под особой слежкой: слишком аккуратный слишком много и знает, — а кто много замечает, тот или продаст в один прекрасный день свои знания или, того хуже, окажется социалистом. Социалисты часто играют, добавил он, на том, что они безукоризненны в работе, как таковой, а сами стараются пользоваться тем знанием хозяина и его слабостей, которое имеется у всякого служащего. Это, знаете, старые штуки. А в общем то они, социалисты, наивнейшие люди: они немножко вроде диких, — простодушные канальи. Он их хорошо знает.
Стифс все это выслушал, и на него это произвело впечатление стоющей головомойки. Следили ли они за ним? он ничего не замечал, — но, вспомнив о том, как хорошо замаскирована их «крепость» со стороны пустыни, — подумал, что, ведь, все здесь поставлено на широкую ногу, и сыщики первый сорт, так что, пожалуй… Стифсу стало довольно грустно.
Они устроили себе маленькую вечеринку прошлое воскресенье, и некоторый господин, которого зовут мистер Эвис, и к которому все относятся весьма и весьма почтительно, говорил с ним очень ласково. Он подозвал его:
— Ну с, — сказал этот Эвис, — как вам нравится Америка, мистер Стифс?
Стифс ответил, что по его собственному мнению, покуда имеет об Америке очень превратное мнение.
Эвис захохотал и сказал ему:
— Да вы, товарищ Стифс, обо всем имеете превратное мнение!..
И так как Стифс покраснел, как рак, главным образом от «товарища», то он похлопал его по плечу и сказал:
— Не обижайтесь, это у нас принято так об Европе говорить, а вы молодчина и знаете свое дело… что же до социализма, то мы и с ними столкуемся, вот увидите!
Стифс и представления не имел, что его биография так хорошо известна.
А потом этот Эвис собрал в кружок молодежь, молодых людей и барышень, и они начали «играть в Осию». Один изображает Осию, а остальные его спрашивают, отчего он такой грустный и прочие глупости, стараясь заставить его сказать слово Идитол, а «Осия»
— Этот блудливый кот Осия боится сказать слово Идитол, — но мы его прижмем к стене и он нам его будет петь на мотив «Янки додль»… А после этого он будет собирать окурки от сигар и кончит в богадельне.
55
Анни возвращается
Дверь отворилась и сердце у нее замерло. Она нарочно пришла днем в два часа, когда его не бывает дома. А он как раз и открывает.
— Входи-ка поживей, — сказал с испугом Гелл и захлопнул за ней дверь.
Она вошла, села на маленький диванчик. Господи, все точь-в-точь так же, как было и тогда, когда она убежала. Только часы перевесили. Кот (настоящий антропоморфический, не забудьте) подошел к ней, ткнулся носом ей в ботинок и мурлыкнул: — урр и мурр. Она поглядела на кота и заревела. А Гелл стоял к ней спиной и усиленно разбирал прошлогодний календарь на столике.
— Господи, Гелл! — сказала она.
— Чорт с ним, с этим делом Анни! — ответил он.
— Значит, Гелл, ты не считаешь меня потерянной?
— Глупости, — ответил он, — только я тебе всегда честно говорил, что ты сломаешь дурака в этом деле. Хорошо еще, что ты от него во время убежала, а то бы тебе несдобровать, как несдобровал и он.
— Что ты говоришь, Гелл, разве с ним что-нибудь случилось?..
Гелл посмотрел на нее подозрительно. Помолчал:
— Он опять исчез, ну и мы думаем, что, знаешь ли… Не плачь, Анни, слезами этому не поможешь — ведь ты же понимаешь, когда за человеком охотится полиция двух материков, так, будь он семи пядей во лбу, ему нипочем не уцелеть.
Анни очень хорошо понимала это, но это ее ни капельки не утешало, а как раз наоборот. И Гелл не знал, что ему делать с таким приступом рыданий. Он чесал затылок и ругал себя за неуместную откровенность. Да, дожидайся от женщин благоразумия. Положим, может быть, так оно и полагается. Конечно, он дурак и сумасшедший, но она то, кажется, другого мнения на этот счет. Кот стоял, привалившись плечом к ее ногам, изображая своим хвостом род вопросительного знака, что, кстати сказать, никак не говорило о том, что он находился в недоумении, а знаменовало собой благодушие и полное душевное спокойствие. Он стоял так и думал (это, видите ли, была его специальность, потому что он был совершенно антропоморфический кот), что если человек приходит не через дверь…
56
Он получил все, что следует
Член правления «Бразильского Флорина» смотрел на хорошенькую женщину, сидевшую перед ним, протирал глаза и никак не мог все таки понять, бредит он или нет. А та посмотрела на него несколько критически и спросила:
— Надеюсь вы меня поняли?
— Понял ли я вас?
— Вот именно.
— А где же служащий Стифлэта?
— О нем не беспокойтесь.
Брафлор подумал, что это значит, что беспокойся или не беспокойся о сыщике, ему уже все равно не поможешь.
— Это жаль, — сказал он.
— Он цел, не беспокойтесь. И делает то, что привык делать.
— Так, — сказал Брафлор, — а мы, вы говорите, получим, все что следует?
— Если вам так угодно выражаться, то все, что «следует».
Брафлор заерзал на кресле.
— А бекасы? — спросил он.
Но тут она потеряла терпение:
— Я пришла говорить о деле, — сказала она, — вам угодно согласиться на мое предложение или нет?
Брафлор был смущен. Хорошо, но он желал бы получить доказательства.