Спецкоманда №97
Шрифт:
Паникян, последовавший за Паршиным, обернулся от двери и покачал головой.
Что он вложил в этот жест — непонятно.
Сергей Климов шел вдоль бараков. Путь его лежал в штаб. Он смотрел на постриженную траву, обрамляющую дорогу. А перед глазами — высокий камыш. Стена. На миг он показался себе великаном в стране лилипутов, в следующее мгновение — карликом в стране исполинов.
Привычный фон военно-морской базы был неузнаваемым, чужим. Может, оттого, что его живой ритм не вписывался, не совпадал с ритмом обескровленного
Жизнь продолжается...
Жизнь продолжается?
Сергей непроизвольно замедлил шаг, вглядываясь в группу курсантов под брезентовым навесом. Захотелось увидеть другой экипаж, свой, седьмой по счету... Пусть без своего командира, но с иным качеством — все бойцы здесь по своим личным убеждениям, они такие же, как все.
Жизнь под навесом замерла. Казалось, от безжизненного взгляда Сергея Климова. Все шесть курсантов и инструктор, повернувшись к сержанту, застыли... Они словно увидели прокаженного или внезапно воскресшего.
Снова середина, снова не хватает одного голоса. Но не того, что звучал в ушах все громче:
— Серега! Клим!...
Мичман Юрмин, успевший переодеться в серую майку с коротким рукавом и черные форменные брюки, перепрыгнул через невысокое ограждение, похожее на загон для скота, и бежал навстречу.
— Серега!
Сейчас Клим не нуждался ни в чем: ни в защите, ни в утешении. Не хотел слышать банальное: время лечит. Лекарства от его болезни не существовало. Но он ошибался. Именно Юрмин был тем доктором, который невольно выпишет ему рецепт. Он уже занес для этого руку.
Кивнув в сторону, словно оправдывался, словно он слышал мысли Сергея о продолжении жизни, инструктор тихо сказал:
— А мы вот тут...
Знакомая картина. Даже чересчур. На длинном столе «стечкины» с глушителем, тульские автоматно-гранатометные комплексы, боеприпасы к ним. Сборка, разборка, «набивание» магазинов. На время.
«Нас что, пошлют работать на заводской конвейер?»
— Погоди, — встрепенулся Юрмин. — Мы ж тебя со старого пирса ждали.
— Я и был там. Передал Лешку врачам, а сам на базу.
— Как он?
— Тяжелый...
— Е... — выругался мичман. Хотелось спросить, что же произошло в лагере, но понимал: не время. Сергей сам все расскажет. Потом. — А остальные как? — спросил он.
И вздрогнул, услышав ответ:
— "Двухсотые"...
Сергей возобновил движение...
50 метров до штаба. 37 пар шагов. Направление 15 градусов. Как на схеме маршрута с указанием заданного азимута. Последние шаги. Самые тяжелые. Как и что он будет говорить в штабе, он не представлял. Просто привычно, как в кошмаре следственного изолятора, станет отвечать на вопросы.
В расположении военно-морской базы Сергей видел немало техники, в том числе и вертолеты. Но то, что две «вертушки» стояли посреди плаца, — никогда.
Сергей полуобернулся на товарища.
Юрмин походил на предсказателя, ему не хватало разве что островерхого колпака звездочета. Да и жест его указывал ввысь — туда, где кружило ветром, словно в воронке, белые облака.
— Большое начальство. Из самого Кремля! Замглавы администрации. Генерал Паршин. Я дежурным заступил, когда он прилетел.
Сергей резко шагнул к мичману и взял его за грудки.
— Кто?
— Паршин. Генерал.
— Повтори еще раз.
— При чем тут я?! — остолбенел Юрмин. Ему что, расшаркаться перед земляком: «Извините, что не поставил вас в известность и не согласовал этот вопрос с вами, товарищ старший сержант»? А Клим вцепился как клещ. Казалось, оторвать его можно вместе с майкой. — Да вон, — мичман косил глазом на каменное крыльцо штаба, — твой генерал выходит.
Клим резко развернулся вместе с мичманом, будто намеревался бросить его через бедро. И смотрел на вышедших из штаба людей через плечо рослого товарища. Смотрел и слушал короткие и бессвязные комментарии Юрмина, который, заодно спасаясь от жаркого дыхания сержанта, вывернул голову едва ли не на полкруга:
— Прощаются... Улетают... Паникян совсем сгорбился... Смотри, смотри, как он прощается! Как лакей! — А в голове мичмана набат: «Двухсотые», «двухсотые». — Спрячься за меня, ёкарный бабай. Тебя могут увидеть.
И остолбенел во второй раз. В глазах Сергея он увидел какой-то бесовский огонь: веселье с сумасшедшинкой.
— Спрятаться? Давай спрячемся. — И буквально поволок его под навес.
— Да ты чокнулся, Серый!
Клим отпустил товарища и перепрыгнул через ограждение.
— Смирно на палубе! — выкрикнул он. — Я ваш новый инструктор по огневой подготовке. — Быстрый взгляд на оружие, лежащее на столе. На Игоря Дитмара, оказавшегося по левую руку. — Собирай «грозу»!
На время. Если не уложишься... — Сергей рассмеялся над курсантом, который машинально потянулся к черной повязке. — Нет, нет, смотреть в оба. Или ты разучился? — И снова остановил курсанта, взявшегося за штатную рукоятку управления огнем. — Мне не нужна конфигурация штурмового автомата. Собирай вариант автоматно-гранатометного комплекса.
Сергей взял со стола собранный «стечкин», по весу определил, что магазин, рассчитанный на двадцать патронов, пуст. Отвел назад защелку и вынул его. Тут же вогнал полный. Передернул затвор, загоняя патрон в патронник. Установил флажок предохранителя на одиночный огонь.
Юрмин ничего не соображал, но, подчиняясь внутреннему чутью, отдал приказ Дитмару, уже начавшему сборку «грозы»:
— Отставить!
— Выполнять!
Под неузнаваемым взглядом старшего сержанта Дитмар возобновил работу.
Клим повернулся к мичману:
— Не мешай мне, Серега.
— Что ты задумал?
— Ничего. Мне не понравилось, как прощается наше начальство: по-лакейски. Надо сказать последнее «прости» по-нашему, по-флотски.
— Рядовой Дитмар сборку закончил.