Спецназ Лысой Горы
Шрифт:
Понятно было то, что разговаривать со Старшей Хозяйкой доставляет куда меньшее удовольствие, чем пить кофе и…
– Олекса, а тебе плохо не станет с непривычки?
Всего-то попытался самостоятельно наполнить чашку с помощью кофейника…
– Не переживай, плохо мне обычно после пива, так что…
– Хорошо… Для того чтобы что-то сделать с этим подносом, вернуть его в лоно силы или превратить в еще одну чашку кофе, нужно приложить силу большую, чем та, что была затрачена на его создание. Твой меч ничем не отличается от этого подноса…
– Его кто-то создал? – иногда я схватываю на лету…
– Нет, кто-то создал кусок металла с торчащей рукоятью. А меч создал ты, просто вытянув из металла то,
– То есть я маг?
– Маг, не знающий своей силы…
– Ну почему же – я умею вытаскивать мечи…
– Олекса, ты не должен был его вытащить. В твоих руках он должен был вовсе исчезнуть или остаться тем, чем он и был. Ты никогда себе не задавал вопрос, почему ты был успешен там, где отступили другие?
– Мама всегда мне говорила, что терпение и труд…
– Никакое терпение не могло тебе помочь против ворожки – ты должен был присягнуть ей. Ты не мог, просто не мог убить старейшину вампиров – но ты это сделал. Ты пришел на Лысую Гору, хотя ни один обычный человек не в состоянии преодолеть ее защиту без помощи ведьмы или колдуна…
– Во время войны с Лореттой на Лысой Горе было довольно много обычных людей…
– Которых туда пустили ведьмы.
Как-то хотелось, чтобы Мокаша улыбнулась и бросила в меня подушкой. Я помнил, как ведьмы принимали и провожали каждую группу на Лысой Горе, помню, как впервые туда попал. Я привык к тому, что меня время от времени называют магом, но, в конце концов, у моего кота имя посерьезнее будет, однако, несмотря на все его странности, крыльев и способности к метанию огня за ним замечено не было…
– Олекса, твое предназначение – разрушать магию. И раньше ты так и делал. Получалось это у тебя не всегда, с большим скрипом, но в критический момент тебе довольно часто удавалось нейтрализовать любую магию, направленную против тебя. Когда же с тобой вступил в бой вампир, ты пошел дальше – ты уничтожил старейшину его же силой. С мечом – тут другое… Разве что ты использовал магию создателя меча в камне… Мне нужно кое-что проверить…
Картинка начала двигаться в обратном порядке – веки снова начали тяжелеть… И я уже не удивился, что не слышу треска костра… И снова озноб… Вероятно, время моей аудиенции истекло, но это было бы неправильно – вернуться так. Без меча. И, кстати, я все еще был неодет… И я очень захотел остаться. Я должен был взломать собственные веки и услышать костер, я должен был пошевелиться и прогнать озноб с плеч… Стало совсем нечем дышать, и я перестал бороться, я просто начал умирать, когда у меня подкосились колени. Я упал. На мягкое, его было много, и оно было разным. Это были подушки шатра Старшей Хозяйки.
Я снова видел, слышал, дышал и даже попытался говорить:
– Мне нужно сначала одеться, и я не уйду без меча…
Не уверен, что это хорошо, – Мокаша смотрела на меня совсем иначе. Так смотрят на нору, не зная, что в ней – гадюка или кролик. Хозяйка явно ждала змеи…
– Олекса, я не тороплю тебя…
– Ну да, я тоже заметил. И все-таки, почему мне надо взрослеть?
– Может быть, и не надо. Но ты – хозяин меча Ария, ты маг, не знающий своей силы, но противостоящий любой магии, ты, может быть, лучший боец этого мира, мало того – вокруг тебя сплетено пророчество… И ты прислуживаешь мужьям-рогоносцам и неудачливым хозяйкам домашних животных…
– Иногда, Мокаша, мы – герои меча и магии – должны что-то есть и где-то жить…
– Всё изменится, Олекса… Всё изменится к худшему. Ты видел челюсти ворожеи… Поверь мне, любая ведьма и любой маг на самом деле очень мало отличаются от нее. Природа такая. И еще. Твоя мама никогда не учила тебя терпению и труду.
На
– Все еще Алекс или уже Олекса?
Я не ответил, я проверял состояние своей челюсти и внимательно рассматривал челюсти Младшей Хозяйки.
Город затих. Люди по-прежнему исчезали, но уже в привычных количествах, многих находили – чаще в виде тел и, как правило, с головой… Григорян откопал в архивах тексты о ворожках, единственная польза которых состояла в том, что автор исследований утверждал: это есть вид редкий, быть может, пропавший, потому как размножается крайне неохотно. Вполне возможно, Януш был последним представителем – расстраиваться не стану.
Незаметно пролетело лето; лето, в которое я, несмотря на слова Старшей Хозяйки, продолжал отлов малой мзды за малые услуги. Меч Ария обрел ножны, и всё говорило о том, что правление Ярослава будет отмечено в будущих рукописях исключительно историей о его восхождении на трон.
Осень пришла неожиданно притихшая, словно боящаяся нарушить собственный золотой наряд. Даже горожане стали медленнее передвигаться по киевским спускам и подъемам, стали тише разговаривать и вовсе перестали кричать. Будто понимали – можно спугнуть. Неверный шаг, неверный вскрик – и все обрушится, разламываясь до самых корней, до схороненной в чреве города тайны, которая целую вечность ждала своего часа.
Часть третья
Двойная стрела
Пролог
Есть хорошо прыгающие, прекрасно бегающие, легко поднимающие тяжести, белые, черные, желтые… Вы только скажите, какие вам нужны и сколько.
У гвардии добавилось забот. Стоило сойти снегу, как мимо городских окраин-развалин потянулись с севера на юг бесконечные цепочки беженцев. Киевского гостеприимства хватило на первые две недели великого переселения и на несколько тысяч несчастных, которые первыми оказались у городских ворот. Разом забурливший Подол, ощетинившаяся ножами Рейтерская и снова заселенный Крещатик задели что-то чувствительное в Печерском Замке. Ворота закрылись, а гвардия начала патрулировать периметр города.
Самые отчаянные по-прежнему пытались проникнуть за городские стены, несмотря на явное нежелание Киева принимать кого-либо еще. Явность обеспечил полковник Яковлев. Головы очередной партии надеявшихся попасть внутрь были видны издалека, а вблизи должны были отпугивать не только видом, но и запахом.
Навстречу беженцам ушли разведчики. К тому моменту, когда они вернулись, обозы, огибающие город, стали привычными, а для многих просто необходимыми.
Оказалось, что идущие мимо пьют, едят и потратили еще не все сбережения. Киевский порт расцвел многочисленными пассажирскими баржами, грузчиками и карманниками. Холодная весна постепенно оборачивалась золотом. Каждого, кто прикоснулся к этому шальному богатству, волновало одно: рано или поздно поток беженцев иссякнет – лучше, чтобы это произошло поздно. То, что встретили разведчики на Севере, всерьёз никто не принял. На Севере были волки. Огромные стаи волков, постепенно вытеснявшие людей на Юг. Несмотря на то что добытая информация была оплачена кровью – из разведки вернулись не все, – в волков всё равно не верили. Может быть, потому, что из всех тварей, населяющих великую Среднерусскую возвышенность, волки были не самым грозным, а главное, вполне понятным злом. Беженцев списали на трусость и желание жить в тепле. Корона хранила молчание, а Лысая Гора… хранила молчание всегда.