Спецслужбы России за 1000 лет

Линдер Иосиф Борисович

Для примера приведем небольшой отрывок из воспоминаний де Санглена, посвященный началу его работы на посту директора воинской полиции в Вильно.

«Государь, призвав меня, сказал:

– Я получил от берлинского обер-полицмейстера Грунера уведомление, что здесь уже несколько месяцев скрываются французские офицеры, шпионы; их должно отыскать.

Я спросил государя, не известны ли имена их или не означены ли какие-либо их приметы.

– Нет, – отвечал государь, – но их отыскать должно; ты знаешь, я тебе одному верю, веди дело так, чтобы никто о нем не знал.

Я поручил трем моим чиновникам ходить каждый день по разным трактирам, там обедать, все рассматривать, выглядывать и мне о том докладывать; виленскому же полицмейстеру Вейсу

поручил строгое должное наблюдение за приезжими из Польши. Здесь узнали мои отряженные, что и у Балашова чиновник о том же хлопочет; следовательно, не одному мне доверено дело. Я рассердился и стал сам ходить в знаменитейший тогда трактир Кришкевича. Здесь я заметил одного крайне развязного поляка, со всею наружностью фронтовика, который не щадил шампанского и бранил Наполеона напропалую. Возвратясь домой, я приказал полицмейстеру Вейсу попросить его ко мне. Я потчевал его чаем; узнал, что ему хотелось бы возвратиться с двумя товарищами в Варшаву, но что, вероятно, теперь никого не выпустят. Я воспользовался этим случаем, предложил ему мои услуги, призвал начальника моей канцелярии Протопопова, чтобы записать их имена и заготовить им паспорта. Между тем приказал полицмейстеру Вейсу обыскать его квартиру, выломать полы, в случае нужды – трубы и печи, а гостя своего задержал разными разговорами; он назвал себя шляхтичем Дранженевским, никогда не служившим в военной службе.

Является полицмейстер, вызывает меня; я вышел, приказав караулу гостя не выпускать. Вейсом были привезены найденные в трубе печи и под полом следующие бумаги: 1) инструкция генерала Рожнецкого [300] , данная поручику Дранженевскому; 2) патент на чин поручика, подписанный Наполеоном; 3) замшевый пояс со вложенными в нем червонцами, 5 т.; 4) записки самого Дранженевского о нашей армии и наших генералах. Дело было ясно; недолго продолжался его допрос, он вынужден был к сознанию.

300

Рожнецкий Александр Александрович (ок. 1774–1849) – дивизионный генерал, участник наполеоновских войн на стороне Франции. В 1810–1812 гг. руководитель одного из разведывательных бюро в Варшаве. В 1812 г. командир кавалерийской дивизии. В 1813 г. начальник штаба корпуса Ю. Понятовского. Под Лейпцигом попал в русский плен. С 1815 г. командовал кавалерией Царства Польского. В 1831 г. зачислен на русскую службу с назначением состоять при Особе Его Императорского Величества. С 1832 г. член Госсовета и член Совета управления Царства Польского.

Пока я посылал за двумя его товарищами, потребовал меня к себе государь.

– Ты не отыскал, – сказал он мне, – а Балашов уже представил мне трех шпионов, французских офицеров, им открытых, которых я велел остановить.

– Документы о французских шпионах представлены ли Вашему Величеству?

– Нет! Вероятно, все сделано в порядке.

– Так позвольте мне завтра утром представить Вашему Величеству трех французских шпионов с документами: одного поручика и двух статских чиновников.

– Как же это? – сказал император.

– Государь! Это обыкновенная полицейская штука: схватить первых бродяг, выдать их за шпионов и отправить подалее, чтобы молчали; так поступал и граф Пален при императоре Павле I.

– Быть не может! – отвечал государь.

– Мои шпионы с документами, ибо я без ясных доказательств никого, а еще менее невинных, представить не осмелюсь.

– Я велю к тебе прислать балашовских, допроси их и скажи мне, что это за люди.

Я до второго часу бился с моими двумя шпионами, за исключением уже признавшегося Дранженевского. Остальные эти два, статские чиновники, были отправлены в Вильну французским резидентом Бильоном из Варшавы, тоже с инструкциями; все трое содержались у меня под караулом.

На другое утро представил я все эти документы Барклаю

для представленья Его Величеству – чтобы иметь посредника между императором и мною. Я [никому] более не доверял. Шпионов велено было отправить в Шлиссельбург, за исключением одного статского, раскаявшегося, которого оставил при себе. <…>

Я свел связи с кагалом виленских евреев и за их ручательством отправил жида в Варшаву, который ехал с товаром; он первый известил меня о будущем приезде Нарбонна в Вильну и прислал прокламацию Наполеона к его солдатам, которую я представил Барклаю…» [301] .

Из приведенного фрагмента следует, что Санглен «открыл» французского разведчика при личной встрече в трактире. В мемуарах он конспирирует: на самом деле информацию об агентах представил секретный сотрудник русской разведки отставной ротмистр Д. Саван, являвшийся так называемым двойным агентом. Деятельность миссии специального посланника Наполеона I графа Л. Нарбонна, прибывшего в Россию в начале мая 1812 г., находилась под контролем отечественных спецслужб. В ходе этого визита были выявлены все контакты французской миссии, а секретный сотрудник Станкевич, устроившийся к графу камердинером, сумел изъять и скопировать инструкцию Наполеона. Д. Саван передал Нарбонну подготовленную офицерами Главного штаба Большой действующей армии стратегическую дезинформацию о намерении русского командования дать генеральное сражение войскам Наполеона на границе. В операции по дезинформации противника непосредственно участвовал и император Александр I, который сообщил Нарбонну о своем намерении не оставлять без сопротивления пограничные территории.

301

Записки Якова Ивановича де Санглена. 1776–1831 гг. // Русская старина. – 1883. – Т. XXXVII. – № 3. – С. 541–543.

Штат Высшей воинской полиции был небольшим. Часть людей пришла из Министерства полиции: коллежский асессор барон П. Ф. Розен, поручик И. А. Лешковский, надворный советник П. А. Шлыков. С началом войны к ним добавились полицмейстеры городов Вильно (Вейс) и Ковно (майор Е. А. Бистром), таможенный чиновник А. Бартц, дворянин И. Я. Закс, подполковник Е. Г. Кемпен, капитан К. Ф. Ланг, отставной ротмистр В. Ривофиннолли. Секретное делопроизводство вели губернский секретарь Протопопов, коллежский секретарь Валуа, коллежский регистратор Головачевский и студент Петрусевич.

Оперативники Высшей воинской полиции на месте не сидели. Розен и Бистром направлялись в район Динабург – Рига; Ривофиннолли – в район Подмосковья; Бартц – в Белосток; Шлыков – под Полоцк, под Смоленск, в 3-ю армию и в Москву, Лешковский – в корпус П. Х. Витгенштейна, Кемпен – в Мозырь, для развертывания агентурной работы в Белоруссии. Ланг с казаками специализировался на захвате «языков». После отступления в Белостоке, Велиже, Могилёве, Полоцке были оставлены агентурные сети, которые действовали весь период оккупации. Большую часть агентуры составляли евреи, преимущественно торговцы и ремесленники.

После отставки Барклая-де-Толли сотрудники его ведомства отбыли в Петербург. Де Санглен был определен в Военное министерство, где исполнял свою должность до 1816 г. Директором Высшей воинской полиции в армии стал способный контрразведчик П. Ф. Розен.

Имея значительное численное превосходство (3: 1) и огромный боевой опыт, французский император (как впоследствии А. Гитлер) намеревался быстро разбить русскую армию в приграничных сражениях и принудить Александра I заключить мир на выгодных для себя условиях. А в результате он был вынужден преследовать ускользающую «добычу», все более растягивая коммуникации и значительно уменьшая ударную силу основных армейских корпусов. В этой связи можно сказать, что Отечественная война 1812 г. обогатила русскую армию колоссальным опытом ведения партизанских действий на коммуникациях противника.