Сперанский 4. Коалиция
Шрифт:
Но не только бездействие флота волновало ставшего командующим Средиземноморской эскадрой вице-адмирала Горацио Нельсона, но и усиление русских. Командующий Нельсон с завистью, граничащей с ненавистью, взирал на то, как русские усиливаются в Италии и на Мальте. Это он, бесстрашный адмирал, пусть пока ещё с приставкой вице-, должен был взять командование в том числе и Неаполитанским флотом. Это он рассчитывал не только на захват Корсики, но и Марселя, вернуть английский флаг в Тулон, а также найти способ выгнать русских с Мальты и Ионических островов.
Когда пришёл приказ готовиться к операции возмездия за вероломство французов в Ирландии, Нельсон воспрял. Кто и как поспособствовал его назначению командующим
Переход к Бресту был особенно изнурительным для организма Нельсона. Вот такая получалась безответная любовь Горацио к морю. Он не мог жить без морских просторов, но никак не мог избавиться от морской болезни [исторический факт: адмирал Нельсон страдал морской болезнью].
— Вице-адмирал, у нас всё готово, — доложил Нельсону офицер.
— Начинайте, — решительно сказал командующий, поднеся зрительную трубу к глазу.
Ракеты были известны англичанам уже достаточно давно. И во флоте имелись подобные боеприпасы. Использовать их в морском сражении оказывалось крайне затруднительно, и распространения они не получили. Впрочем, и в армии господствует мнение, что ракеты не могут даже в малом заменить артиллерию. Не пригодились такие боеприпасы и в деле поддержки сухопутных десантных операций. Слишком большой разлёт был у них, попасть в цель можно только при большой удаче. Вместе с тем, если есть намерение бить по немалому городу, невзирая куда именно, пусть и по жилым кварталам, то ракеты вполне справляются с такой задачей. Если бы не захват Ирландии французами, Горацио Нельсон ещё бы мог подумать о целесообразности удара вглубь города, но не сейчас.
Английскую эскадру ждали. В порту, как и по периметру гавани, были расставлены пушки. Французская эскадра не особо умело выстроилась для боя. Однако, Нельсон был столь решителен, что могло создаться впечатление, что он не замечал никого и ничего, не производил никаких расчётов, а лишь стремился подобраться ближе к французским кораблям.
Двенадцати английским линкорам и семи фрегатам противостоял французский флот, имевший всего пять линейных кораблей и девять фрегатов. Английскому адмиралтейству удалось ввести в заблуждение французов и всячески демонстрировать деятельность по подготовке удара в направлении ирландского города Дублина. Именно там находится большая часть французских кораблей.
Всё благоволило Нельсону. У него был почти идеальный ветер, рвущиеся в бой матросы и офицеры, удачная погода, не холодная и не жаркая. Французский командующий же проявлял нерешительность, а вражеские вымпелы и вовсе частично мешали друг другу. Поэтому жители Бреста, которые имели подзорные трубы, могли сравнить атаку англичан на французский флот с атакой волка на загнанного в угол зайца.
Между тем в самом начале боя англичане потеряли 64-пушечный линейный корабль. Юнга, отвечающий за поднос пороха, так спешил и нервничал, что по дороге из крюйт-камеры рассыпал много вещества, создав дорожку, обильно посыпанную взрывоопасными чёрными гранулами. Как именно искра попала на эту дорожку, никто не увидел, да и случилось всё слишком быстро. Взрыв крюйт-камеры расколол корабль, и он быстро пошёл ко дну.
Но это была единственная неудача англичан. Очень обидная, так как большая часть команды корабля погибла не от последствий боя, а в момент бездействия противника. Но более английский флот почти не пострадал. Удалось потопить один французский линкор, а остальные корабли захватить. Французские моряки и офицеры не оказали особого сопротивления.
Подавив несколько береговых невнятно расставленных батарей, Нельсон стал безнаказанно расстреливать город. Летели ракеты, раскалённые ядра. Делалось всё, чтобы Брест покрылся вначале локальными пожарами, а после город пылал практически целиком. Пусть это и нельзя было считать соразмерным ответом французам за Ирландию, но Нельсон показал, что английский флот всё ещё существует.
Между тем прошение в адмиралтейство об аресте части офицеров, бывших мятежников, Нельсон уже написал.
Глава 13
Венеция
3 июня 1798 года
Вот интересно мне, а гондольеры, пусть и в будущем, догадываются, что о них думают русские туристы? Дурацкие, конечно, мысли в голову лезут, когда большая часть работы сделана, а вызова от командующего не последовало, как и нового назначения.
Мало того, вдруг Беннегсену понадобились мои, да, именно, калмыки. Было у меня к нему нейтральное отношение, даже вроде бы могло бы срастись и в положительную сторону, но после вот такого… Поступок командира работает, скорее, всё же на моё имя. Все заметили вот это решение генерала Беннегсена. Не принято в армии удачливые подразделения во время войны расформировывать, тем более забирать у своих же. И пусть обещали вернуть, а персы, мои стрелки, егеря и часть казаков остались, никуда не хочет деваться осадочек от ситуации.
Но нет худа без добра. Со злости, или же ещё чем вдохновляясь, я отлично поработал на своё финансовое положение. Были заключены контракты со многими венецианскими купцами, большей частью будет доставлено в Херсон вино и шерсть, а ещё коровы. Можно было стекло ещё… но тут вышла заминка, о чём позже.
— Синьор Сперанский, отчего же вы столь невеселы? Может, наше соглашение в чём-то вас не устраивает? Жаль, что вы не можете прислать своего стряпчего, он бы вас убедил, что договор, скорее, мне не выгоден, а вот вам более чем, — сказал Лучано Муранди.
— Мой друг, без ложной скромности, но я один из ведущих стряпчих, юристов, России. — я улыбнулся.
Может так быть, что я самый лучший юрист всего этого мира. Уже то, что я знаю, куда приведёт принятие тех или иных норм права, многого стоит.
— Наши отношения развиваются столь стремительно, что я не успеваю собрать о вас достаточно информации. Да и делать это из Венеции крайне проблематично, — Лучано отзеркалил улыбку.
— А можно, чтобы он не пел, или это обязательно? — спросил я, указывая на гондольера, чья песня про любовь не только выбивалась из контекста встречи двух мужчин, но и просто не позволяла нормально поговорить.
Может, через двести двадцать лет песня гондольера о любви, в то время как в гондоле будут сидеть два похожих на мужчин существа, и будет звучать иными радужными красками, но сейчас мне было просто противно.
Лучано лишь махнул рукой, и песня стихла, а сам кормчий сконцентрировался только на своей непосредственной работе.
— Мой друг, я никому этого не говорил, но вы мой партнёр, вы должны знать, тем более, что я уже владею долей вашей компании. Переводите все свои активы из Венеции. Лучше это сделать в Россию, но я понимаю, что она далеко, она страшна. Тогда подумайте о Мальте. Думаю, что этот остров мы будем защищать до последнего. А сколь стал огромен русский флот, вы уже убедились, — сказал я и получил немало скепсиса и недоверия к моим словам.