Список моих грехов
Шрифт:
Потому что зрелище, что предстало перед глазами ещё долго мучило в кошмарах.
Их было пятеро. Они появились из бокового коридора и шли расслабленно в противоположную от меня сторону. Невысокие, в военной маскировке, не стесняющиеся о чем-то переговариваться в полный голос. И методично, с хладнокровием бывалого мясника, расстреливающие почти беззвучно из игольников лежавших без движения эдейцев.
Двое. Остальные открывали двери, выволакивая без особых усилий, что говорило о недюжинной силе, беспомощные жертвы.
Щелк, щелк… Охрана ториди.
Щелк.
Зажимаю ладонью рот, приказывая себе молчать. Меня вновь колотит, но я не двигаюсь, боясь выдать себя. Неизвестный мне архитектор, что проектировал дворец, заслужил место в мифическом раю за небольшую выступающая часть несущей конструкции здания, что очень удачною располагалась возле комнатушки для прислуги, прикрывая меня от убийц.
А они продолжали вытаскивать за ноги в коридор тела, чтобы добивать, спокойно это фиксируя на камеры вирта, явно для заказчика.
Никогда не видела столько смертей. Да что там, максимум, что со мной случалось, это присутствовать на официальных церемониях прощания с покойниками. Смерть всегда где-то присутствовала, я об этом помнила, но в свои двадцать о ней не думаешь. И уж тем более не можешь представить, что она придет в твой дом, да ещё так цинично и небрежно…
А бойня все продолжалась. Твари были уверены, что никто не очнется и с явным удовольствием снимались на фоне трупов.
Когда приволокли Амирея, спектакль подошел к своему апофеозу. Наверное, судьба сжалилась, и сам момент убийства от меня закрывали спины наемников. Но сквозь шум крови в ушах, который, как мне казалось, могли даже услышать убийцы, я слышала, как они, вставая в горделивые позы, опираясь ногами на тело, произносили с пафосом на смеси из тюркских языков, привезенных ещё когда-то с Земли, и что до сих пор были в ходу в Шонском каганате.
— Insanlar hakli! Bir kipek gibi оlecek!
"Верно говорится, собаке — собачья смерть! "- машинально перевожу.
Шона… Хитрые торговцы и рассадник наемников всех мастей. Эти никогда не полезут в открытую драку, всегда ища окольные пути и не гнушаясь лжи, как и союзов с теми, кто выгоднее… Только вчера новый посол Шоны вручал ториди Эдеи верительные грамоты. Улыбался…
Если меня заметят… Закрываю на миг глаза, накрывая в защитном жесте живот, с ужасом понимая, что этому ребенку не дадут увидеть свет. О себе почему-то не думаю. Наверное, устала бояться. Страх впитался, убивая нервные окончания. Но мой мальчик… Несправедливо. Боги, как в этом мире всё несправедливо…
Звук удаляющихся голосов заставляет вернуться в кошмар реальности. И я с долей неверия смотрю на исчезающие в противоположном конце прохода спины тварей. Они спокойно обсуждают, что у них осталось где-то пять минут, а надо ещё найти "hamile kaltak"-беременную суку…
И секундное облегчение от их ухода сменяется осознанием, что на стенах появились развешанные датчики обратного отсчета… Некая модификация взрывчатки. Я в этом ничего не понимаю…
Ноги ватные, но тело снова спасает свою слабую хозяйку, буквально заставляя спасаться, передвигая ноги.
Мне приходится пробираться между тел несчастных, чтобы дойти до черного хода на крышу. Запах крови и смерти. Он бьет по рецепторам, заставляя бежать прочь, но я иду медленно и бесшумно. Мне нужен мой шанс, я так решила, что сделаю все, чтобы спасти маленькую жизнь во мне. Это важно и и это не дает скатиться в истерику и сдаться.
Я не смотрю на труп моего тая, не хочу помнить его таким, несмотря на то, что порой желала ему провалиться в пропасть. Не так… Ирония в том, что если мой доступ ко всем дверям в особняке Наместника аннулирован, то у меня все шансы остаться здесь же.
Рядом с Амиреем навсегда, как он и хотел…
Сейчас, сидя в довольно уютном флигеле на чужой планете, где я тоже не чувствую себя дома, я выплескивала эту застарелуюзастарелуюболь, словно вскрывала гнойник. Делилась ей и чувствовала, что тому, чьи руки сжимали меня в кольцо, важно это слышать.
— Нам действительно повезло. Трижды. Система очистки, что не позволила меня отравить, коды доступа, что сработали, как надо, и Агилл, который стремительной капелькой золота сверкнул в безмятежном ночном небе Росси, подхватывая, державшуюся из последних сил девушку, с крыши здания и унося вверх с такой скоростью, что системы ПКО (Противо космической обороны, — прим. автора) не успевают среагировать — от эдейских технологий они просто не способны защищаться, — я говорю, даже не замечая, как меня трясет. И только присутствие Дана, что держит крепко, не позволяет замолкнуть, сбегая от прошлого. — Агилл атаковали на орбите, нас сильно потрясло пока он маневрировал, но я еще успела увидеть, как расцвело огнями взрыва Любомирье, прежде чем потерять сознание, чтобы очнуться уже далеко от родной Росси. Там, куда умный искинт корабля отнес свою полуживую хозяйку, выполняя протокол, предусмотренный на принятие самостоятельных решений, исходя из прежде обыгрываемых сценариев. Я оказалась на границы с Ганским Архипелагом. После было ещё много прыжков и попыток скрыться, — поморщилась я. — Знаешь, я не буду рассказывать, как стремительно заканчивался кеш, а здоровье уже не мог поддерживать стандартный медив, что наличествовал на борту. Не буду расписывать, как отчаяние накрывало все сильнее. Пока однажды я не сдалась, тихо умирая на скамейке захудалой планетки третьего мира, узнав о том, что тебя объявили предателем, отца казнили, а мать убили, при попытке его вытащить… — голос всё же сорвался, Дан сжал меня ещё сильнее, но я прошептала, — Постой. Я должна закончить, иначе потом не смогу. — покачала головой, а Данрод молча поцеловал меня куда-то в волосы, продолжая оглаживать плечи, поддерживая.
— Собственно, уже почти всё. Меня нашла Кери, что шла со своей работы через парк, где наверняка к утру нашли бы труп таине Великого ториди Эдеи. Керая Тен, маленькая мудрая женщина врач, что на себе уволокла меня в свой дом. Выходила, помогла родить и осталась рядом, скитаясь вместе все эти годы. Она и Родька теперь моя единственная семья…
Я замолкла, обессилев.
Дан тоже молчал долго. Он только развернул меня в своих руках, позволяя спрятаться на его груди, обнимая и укачивая.
— Нет, моя храбрая девочка, теперь вы мои, — произнес он тихо, но твердо. — А своё мой род бережёт всеми силами. И призывает к ответу виновных.
Я поднимаю голову и грустно смотрю на такого серьезного в своих клятвах рида. Красивого, гордого потомка двух народов…
— Мне уже обещали когда-то защиту, но спасла нас только любовь. Кери, мамы, отца, — качаю я головой.
— Вас нельзя не любить, — внезапно усмехается он на мои слова, — Даже если это ломает все к чему ты шёл. Вот только, как оказывается, без одной злючки, что сумела преподнести мне самый лучший в мире подарок, все мнимые достижения теперь кажутся пустыми, — он наклоняется и целует меня в нос, улыбаясь моему наверняка растерянному виду, — И ещё, я помню, что ты говорила о том, что у каждой принцессы есть свой дракон. Как думаешь, если у тебя будет личный демон, это сильно нарушит картину мира?