Список обреченных
Шрифт:
Женя подивился такому интернационалу и решил говорить поменьше, чтобы не выдать отсутствие акцента и полное незнание эстонского языка.
Автомобиль медленно ехал по обледенелому шоссе, даже лихач-таксист не решался делать больше шестидесяти на такой дороге. Вылет был в час ночи.
— Да вы не беспокойтесь, — сказал таксист. — Все рейсы задерживаются, из-за этой проклятой погоды. Полоса скользкая. Так что точно успеете.
В Домодедово действительно транслировали объявления о задержке самолетов.
Напротив пражского рейса висела надпись «Вылет отложен». Однако регистрация шла, и Женя зарегистрировался на рейс. Но на паспортном контроле советовали подождать, и он забурился в «Шоколадницу» и взял кофе с чизкейком. Потом еще один кофе с еще одним чизкейком. Около полуночи «Шоколадница» закрылась, и Женя расположился в кресле у окна на хабы.
И, наконец, включил телефон.
Его уже ждала sms-ка: «Все в порядке. Плохих новостей нет».
По залу шли трое полицейских с собакой: два парня и девушка. Овчарка была совершенно бесшумна, ни разу не гавкнула, зато лезла к пассажирам и всех обнюхивала. У Жени неприятно защемило сердце. Но причем тут собака? Что у него искать с собакой?
Здесь главное забыть о том, что у полицейских вообще может быть к тебе какой-то интерес. И ни в коем случае не смотреть на них. Их не существует! Он запустил на телефоне логическую игрушку и уткнулся в экран.
Глава 11
Собака подошла, обнюхала его ботинки и отправилась дальше.
Когда полицейские ушли на другой конец зала, Женя набил sms: «Рейсы задержаны. Аэропорт обыскивают с собакой».
«Совпадение, — пришел ответ. — Возможно, ищут наркотики».
Женя зашел на новостной портал. Ничего интересного действительно не было. В интернете обсуждали ледяной дождь и активно постили фотки c прозрачными сияющими кустами.
Россия не отпускала. На паспортный контроль пригласили только в четыре утра.
Зато он прошел как по маслу, и Соболев зашагал в зал ожидания, с посадочным талоном в кармане.
Вылет был еще через час.
Перелет обошелся без приключений. Яркая половинка Луны освещала облака далеко внизу, а потом взошло солнце, и самолет нырнул под розовый облачный слой, к утренней дымке пражских холмов.
В аэропорту Праги сели только в восемь часов утра.
Стоя у ленты багажного транспортера, Женя снова залез в новости. Теперь в топе висела «молния»:
«Сегодня стало известно, что вчера вечером по делу об убийстве Анжелики Синепал задержан некий Дамир Рашитов».
И тут ему позвонили.
— Женя, привет! Это Альбицкий. Как приземлился?
— Все отлично. Странно слышать ваш голос.
— Добро пожаловать в свободный мир! Я жду тебя у выхода.
На получение единственного маленького чемодана ушло не более получаса, и вскоре Альбицкий уже пожимал Жене руку у выхода из зоны прилета.
Было холодно, но, конечно, не как в Москве, пожалуй, чуть ниже нуля. Погода хорошая. Ясно. Альбицкий был в зимней куртке, но без головного убора. Каштановые волосы шевелил слабый ветер.
Женя сразу узнал его.
— Пойдем, у меня здесь машина припаркована, — сказал Андрей. — И давай на «ты».
— Куда мы едем?
— К тебе.
Машина оказалась белой Теслой.
От аэропорта Вацлава Гавела до центра добрались минут за сорок.
Поднялись на второй этаж старого дома недалеко от Староместской площади. Из маленькой студии открывался вид на узенькую мощеную улочку и магазин богемского стекла. Обстановка состояла из кровати, письменного стола, обеденного стола, четырех стульев, двух кресел, шкафа и кухонного гарнитура с плитой и холодильником. Все скромное, без претензий, но новое и вполне приличное.
В Москве территория была больше, но гораздо дальше от центра.
Альбицкий сел в кресло.
— Садись, — сказал он. — Это твое. Недалеко улица Кафки, музей Мухи и лучшие пражские ресторанчики в самых узких пражских переулочках. Как тебе?
— Супер, — улыбнулся Женя, садясь напротив. — Это надолго?
— Зависит от тебя. У меня к тебе серьезный разговор.
— Да?
— Женя, дело в том, что для нас два — это много. Казнь Синепал была твоей последней акцией. Дальнейшее слишком рискованно. Да и не стоит доводить свою нейронную карту до такого состояния, что ни один психолог корректировать не возьмется.
— Ты считаешь, что нужно корректировать?
— Мы убиваем, хотя и на благо общества. Корректировать будем после нашей победы. Сейчас нам это только помешает. В нашей работе лишня рефлексия вредна. И до нашей победы, Женя, ты не вернешься в Россию. Мы тебя выдрали из Универа, это тоже не есть хорошо. Поэтому на выбор: Пражский Университет или Венский Университет.
— Я ни немецкого, ни чешского не знаю.
— За год выучишь. Всю финансовую и организационную сторону вопроса Лига берёт на себя.
— Я, что выхожу на пенсию, и Лиге больше не нужен?
— Нужен, в качестве консультанта и аналитика. У тебя бесценный опыт. Две успешных акции.
— У меня остались незакрытые позиции в моем личном списке.
— У всех остаются. Женя, наша задача не убить как можно больше гадов, а нормализовать обстановку в стране.
— Они вместо меня арестовали какого-то парня.
— Задержали. Это еще не арест.
— И что?
— Посмотрим, как будут развиваться события. Пока ничего не ясно.
Расследование продвигалось неплохо. Быстро нашли сотрудницу театра, которая разносила по рядам программки. Хотели уж было задерживать, но она вспомнила темноволосого парня, который крутился между рядами возле места Анжелики Геннадиевны минут за пятнадцать до начала спектакля. Темноволосый парень подходил больше, чем пожилая билетерша Олимпиада Ивановна.
— У него была восточная внешность? — спросил Александр Филиппович.
— Довольно смуглый, с маленькими черными усиками. Скорее, южная. Я подумала: испанец или итальянец. Может быть, грек. Одет очень хорошо. Но на первые места не сел, ушел куда-то дальше.